Где-то далеко свистели и подвывали злые ветры, и колючая позёмка заметала следы заблудившихся путников, чтобы вышедшие на охоту волки не сумели их учуять и догнать. Возможно, на охоту вышли не просто волки… Впрочем, они – ветры, позёмка, волки и заблудившиеся – странствовали сейчас почти что в другом мире.
Здесь же было тихо. И почти не холодно. Тепло струилось со стен, проталкиваясь из хитроумно запрятанных каминных труб Слизерина. Тепло и влажно. Словно в джунглях. Только вместо переплетения деревьев и лиан – мягкая чёрная вата тишины.
- Вот, держи!
Честно говоря, Дарк не рассчитывал, что хозяйка цыплёнка решится расстаться с золотистым чудом. А тут вот как неожиданно получилось…
- Интересно, какие на ощупь его перья? – подумал гриффиндорец.
Но вопрос остался без ответа. Пальцы чувствовали только мягкую, почти невесомую ткань шарфика. Птичка оказалась не тяжёлой, и выпускник осторожно прижал петушка к груди, опасаясь неловким движением сделать ему больно. Больше всего волшебный птенец походил на… котёнка. Такой же маленький и тёплый. Дарк вспомнил, как давним морозным вечером держал крошечного котёнка, а тот тихо дышал ему в ладонь. На чёрном небе зимы острыми кинжалами лучей сверкали злые колючие звёзды, но кожу нежно поглаживали две струйки горячего дыхания из ноздрей маленького зверька.
Это же неизъяснимое чувство теплоты и заботы Дарк испытал здесь, в Коридорах Подземелья волшебной Школы.
А хозяйка птенца уже беспечно спешила вперёд, к своей неведомой цели. Пришлось прибавить ходу, хотя, заполучив цыплёнка, Гриффиндорец перестал опасаться, что незнакомка просто растает во тьме.
- Эх, - взгрустнулось Дарку, - где ж Хагрид с его курсом УЗМС? Почему я не придавал его лекциям значения? Думал, всю жизнь мою будут составлять лишь замки, а Судьба сунула в ладонь магическую птичку.
Он вытянул руки, чтобы полюбоваться золотистым чудом в форме цыплёнка.
- Ты же не убежишь с ним? – девушка внезапно обернулась и посмотрела как-то… многозначительно! Так смотрит натянувший чужую личность, опасаясь разоблачения. Но, одновременно, и намекая на него.
- Странный вопрос, - вывел Дарк. – И как на него ответить ПРАВИЛЬНО? Сказать «убегу»? И вызвать гнев Ведьмы, который и врагу не пожелаешь? Послушно выпалить «Не убегу»? Не скривятся ли губки Принцессы, выдавливая: «А ты, оказывается, не способен на поступок». Так «Да» или «Нет»?
Холодный пот прошиб гриффиндорца. Вопрос не предполагал односложного ответа, ибо разницы между «Да, не убегу» и «Нет, не убегу» не существовало.
Но ничего сказать он так и не успел.
- Пять шагов и мы на месте, - взор пытливо скользнул на пять шагов вперёд от таинственной незнакомки. Никаких особых знаков на каменной плите пола не наблюдалось. Разочарованный взор перескочил с ничем не примечательной плиты на обернувшуюся к выпускнику девушку, ожидая дальнейших указаний.
- А там в хрустальные стекла уже стучится алая заря. И на полу квадратики света…
Мозг Дарка почувствовал потребность разорваться. С одной стороны слова, прозвеневшие магическими колокольчиками, казались в темноте Коридоров крайне неуместными и напыщенными. С другой - их внезапная поэтичность пронизывала, заставляла если и не расслабиться, распахнув двери нараспашку, то хотя бы приоткрыть форточку. Неожиданная стройность фразы показывала мозгу неординарность той, кто их высказал.
А Дарк завис посередине между вариантами, высказанными мозгом. Он больше склонялся ко второму, только казённая "неординарность" призывала придумать более звонкое, более глубинное слово.
Нет, он не успел ничего написать огненно-романтическим огоньком свечи по чёрной доске собственного сознания...
- Это Испытание!!! – догадался Дарк. – Это Пароль! Как в рассказе «Шестой Дворец». Надо ответить в той же тональности, и тогда тебя поведут дальше.
Мозг мучительно пробудился ото сна и начал ворочать вариантами, чтобы доказать Дарку, что уж он давно просёк эту странную ситуацию и сейчас подберёт слова, которые упадут незнакомке прямо в душу.
- Сюда мы явно не явились зря, - усмехнулся Дарк, выполняя указание мозга, но внутренне содрогаясь от несовершенства и рифмы, и размера. – А Высших Сил сбирать приветы…
И душу сверлило лишь одно: «Угадал? Нет?»

Когда раскрываются врата рая, Ангелы, наверняка, зовут праведников на осмотр достопримечательностей такими нежными, заливистыми голосами, словно в ночном лесу звенят, не утихая, сказочные колокольчики. Голос незнакомки легко преодолевал барьеры неверия и сладким мёдом стекал прямо в подрагивающую от неопределённости душу. Темнота и мелодичный звон волшебных цветов, чем не сказочный лес, незаметно подменивший привычные Коридоры Подземелья.
- Ну что, тогда идем дальше? Собирать эти самые приветы.
Для воспалённого таинственностью и непредсказуемостью обстановки мозга Дарка, разумеется, было непреодолимой сложностью не только осмыслить, но и вобрать в себя всю эту, далеко не самую длинную фразу. Однако мозгу оказалось вполне по силам вычленить ключевое словосочетание «идем дальше». Это могло означать лишь одно – «Угадал» с тысячью сопутствующих восклицательных знаков.
Очередную бочку мёда портил (опять же!!!) неугомонный мозг Дарка. Они (Дарк и его мозг) никак не могли сойтись в количестве испытаний, храбро и отважно преодолённых гриффиндорцем. Дарк считал, что с успехом прошёл два испытания. Наисложненйших, труднейших испытания! Мозг же по непонятным причинам утверждал, что испытания ещё и не начинались. Обычно, в играх разума победа доставалась мозгу, но вот сейчас Дарк не мог поверить в его правоту и копил в себе силы для затяжных споров.
- Вот, здесь можно начинать эксперимент! Для начала нам, наверное, нужно спрятаться…
Блаженное ничегонеделанье ведомого разложило эту фразу на последовательность этапов. Вот эксперимент, а вот ведьма в самом расцвете сил, которая начнёт этот эксперимент. А вот Дарк, который, несомненно и безусловно, окажет любое посильное содействие в этом эксперименте. Спрятаться? Да без проблем! Сейчас могущественная и всесильная волшебница выберет место, и они молниеносно заховаются туда, чтобы сидеть в уютной тесноте, прижавшись друг к другу. Дарк почти почувствовал то тепло, когда они в укрытии сядут и коснутся боками… или локтями… а лучше пальцами…
- А давай ты пока поищешь место для эксперимента, а я…
Это что за новости? Иллюзии того, что вся жизнь давным-давно предопределена, мигом развеялись. За то время, пока главная ведьма всех времён и народов вела Дарка по сумрачным коридорам, он как-то быстро распрощался с собственным мнением и способностью что-то предпринимать.
- Опять работать? – тоскливой волной пронеслось в душе невыспавшегося гриффиндорца.
- Это и есть очередное испытание, - встрял мозг, мстительно позабыв числительное «третье».
- Мне нужно выяснить одну вещь. Это очень-очень важно!!! Пожалуйста…
Сознание привычно заменило в контексте «одну вещь» слово «выяснить» на «отыскать». И затянулось грустными облаками потерь. Конечно, эта загадочная чародейка сейчас получит в вечное пользование один из мощнейших артефактов, укрываемых в учительской, а он, Дарк, стой тут с пустыми карманами. Ну, почти пустыми. В общем, с карманами, куда вполне можно положить вещицу, что сейчас достанется этой пронырливой волшебнице.
И всё-таки нечто продолжало тревожно зудеть. А где, позвольте спросить, обещанная алая заря? Квадратики света на полу? Счастье для всех и даром?
- Кхм, - тяжко вздохнул мозг, считающий Дарка если и не последним идиотом, то уж точно расположившимся где-то в конце этой огромной очереди недоумков. – Тебе же сказали, что алая заря ТАМ. Понятно, нет? ТАМ, она! А здесь, как и положено, сумрак и сырость. Ну, что скажешь?
Ответ заставил логику мозга заткнуться и не отсвечивать минут пятнадцать-двадцать.
- Фигня, - подумал Дарк. – Меня ПОЗВАЛИ. Может ли быть в жизни что-то важнее факта, когда меня куда-то позвали, и мне хочется, невыносимо ХОЧЕТСЯ туда идти.
- Ступай! – Дарк поднял голову и твёрдо посмотрел в глаза незнакомки.
Сумерки скрывали их цвет. Если они и были зеркалом души, то темнота мешала рассмотреть, что отражалось в этом стекле. Но почему-то верилось только одно – это зеркало не было кривым…
- И возвращайся поскорее. Я буду ждать тебя здесь.
…Бездоказательно, неинтуитивно, против логики, ибо владеют ночными тайнами лишь несимпатичные душой существа. Но эта девушка явно была исключением. Пусть это исключение и подтверждало правило, исполнение которого может оборвать их загадочное путешествие ещё до того, как откроется первая тайна.

- Смотри мне, не буянь! – вот и всё, что сказали ему на прощание.
Причём, явно не Дарку. Естественно, от гриффиндорца никто и не ждал, что тот станет возмутителем спокойствия. Слова были отданы на откуп золотоголовому птенцу. Цыплёнок подозрительно скосил чёрную пуговку глаза на держащего его выпускника, намекая, что никаких обещаний он не давал и никаких договоров не подписывал. И только хозяйка скроется из виду, как его смирный и послушный образ жизни круто изменится.
А той уже и след простыл…
Напрягшись, выпускник ждал, когда птенец станет отчаянно рваться из рук. Но птица коварно притихла, намереваясь усыпить бдительность гриффиндорца. Не тут-то было! Как часовой Вечности, Дарк поклялся быть начеку.
Потянулись тоскливые минуты. Или часы. Быть может, и дни. Где-то Солнце взмывало к зениту и опадало за горизонт. Можно было глянуть на часы, но Дарк дал себе глупое обещание, что если он не посмотрит на часы до возвращения Таинственной Незнакомки, то всё закончится хорошо.
В интересном разговоре время улетает незаметно, но когда нечем заняться, тяжесть его невыносима. В своей комнате Дарк нашёл бы тысячу дел. И в учебных, хоть и подозрительно опустевших классах. И на чердаке. И на кухне. И даже в коридорах. Но только не в этих – заполненных сумраком под завязку. Здесь он не в роли исследователя, а на вражеской территории в роли хитрого лазутчика или подлого шпиона.
А может…
А вполне может, что и жертвы, тихо подведённой к кровавому алтарю.
Сейчас коридор осветится зловещими багровыми тонами, распахнётся секретная дверь, уводящая в зал, чей сводчатый потолок, подпираемый чёрными колоннами, прячется в склизком тумане, а на возвышении будет стоять существо, вмещающее в себя весь мрак вселенной и всё зло мира.
И жизнь несчастной заблудшей души безвременно оборвётся.
Дарк чуть не всхлипнул от жалости к самому себе. Потом он кашлянул, переступил с ноги на ноги, почесал шею, попинал пьедестал ближайшей статуи.
Нет, не распахнулись двери. И багровое сияние не затопило коридор скорби. В темноте пульсировал лишь золотой свет, исходящий от волшебного цыплёнка.
- Вот так в жизни и бывает, - пояснил Дарк то ли птичке, то ли самому себе. – Сказали «Жди!!!» и покинули. Скорее всего, навсегда.
Петушок молчал.
- Тебя, между прочим, тоже!
Петушок не возражал. Похоже, что он успел славно вздремнуть, пока Дарк старательно рисовал картины собственной смерти.
Ожидание тяготило сверх меры. Дарк вообще не любил долго топтаться на одном месте. Ему и в Магглии было куда легче пройти за час полгорода вместо того, чтобы коротать время на автобусной остановке. А здесь, в этом несносном ожидании, казалось, было слышно, как с шорохом утихает бесцельно потраченное время.
Напрягши слух, гриффиндорец понял, что шорох был ничем иным, как иллюзией.
Тишина. Обволакивающая тишина. Только где-то вдалеке, в самой глубине непроглядной тьмы таинственно и тихо зазвенел колокольчик, словно листья хрустального леса из красивой волшебной сказки. В нём не было тревожного гула, поднимавшего народ при приближении беды. Но хрустальные нотки наполняла печаль. Словно сюда искала дорогу маленькая беда. Или большая беда на чью-то маленькую голову.
Цыплёнок встрепенулся и вытянул шею в сторону утихающего звона.
- Не спрашивай, по ком звонит колокольчик, - усмехнулся Дарк в адрес смышлёной птички. – Он звонит по тебе.

==> из учительской

Вам когда-нибудь приходилось видеть, как мышки выбираются из своих норок? О, это же целый ритуал. А вдруг там, снаружи ждет-караулит хитрый и голодный котище? Нужно сперва тихо подкрасться к щелке, высунуть носик и принюхаться, не пахнет ли опасностью? Осторожно выставить одну лапку, затем другую. И меееедленно-медленно выползти, в каждое мгновение, готовясь юркнуть обратно.
Если сказать, что София действовала примерно так, будет, конечно, смешно. Однако она действовала именно так! Только ясное дело, не принюхивалась. Зато прислушивалась. И ничего опасного не услышала.
- А вообще стоит ли чего-то опасаться?
- Стоит. Мало ли что произошло за мое отсутствие… Там могли объявиться:
а) Филч, держащий на прицеле (волшебной палочки) гриффиндорца, того самого, который незнакомый, но которого всё равно жаль…
б) Филч, продолжающий отчитывать гриффиндорца и миссис Норрис, с довольно-сытым видом  выплевывающая желтенькие перышки…
в) Филч, миссис Норрис и приведенный ими Директор.
Ой, а дальше продолжать не будем…
В самые ответственные моменты воображение Софи переходило все границы. Одним из вариантов развития событий было также отсутствие в коридорах каких-либо живых объектов, включая Филча, его кошку, и незнакомца с цыпленком тоже. Это был хоть и самый печальный, но на редкость правдоподобный исход.
Навыдумывала-то, навыдумывала!  А на самом деле…
Ничего не изменилось с ее ухода. Софи казалось, что она отсутствовала довольно долго.
А может, и пяти минут не прошло?
Увидев спутников здоровыми и невредимыми, она резво зашагала навстречу, тут же откинув расчетливые мышкины замашки.
- Вот и всё! Я вернулась, – с ликующим видом сообщила девушка – Я же быстро правда? Надеюсь, ничего не случилось пока меня не было? – чародейка перешла на тревожный шепот, испуганно оглядываясь по сторонам, будто в темных углах все-таки мог притаиться Филч.
Беззаботные лица товарищей, (которые, похоже, успели вздремнуть в ее отсутствие) признаков волнения и страха не выражали. Вот что Софию немного успокоило.
Но фраза  «то радость, то печаль, то смех, то слезы» - годилась для  Софи на миллион процентов. Долго находится в ровно-блаженном успокоении она никак не могла. Поэтому следующим, что её крайне взволновало, было окно.
То есть само окно выглядело очень даже ничего! Широкое, с высоким подоконником и цветными витражами.  А за окном…
- Ой, уже совсем утро! – пробормотала Софи еле слышно.
В самом утре тоже не было ничего страшного, но волшебница заметно опечалилась.
Темнота отступила. И если в ночном мраке и безмолвии всё казалось так неимоверно таинственно, необычно и захватывающе, то наступление нового дня означало будничную суматоху, завтраки и обеды, лекции и перемены…
В общем, как обычно. Неужели сейчас всё станет обыденным, повседневным, заурядным? А может и необычность Софи опять лишь нафантазировала?

Я знаю, кем я была сегодня утром, когда проснулась,
но с тех пор я уже несколько раз менялась.
(с) Алиса в стране чудес.
Когда тебе всего шестнадцать, ты можешь позволить себе думать, что весь мир призван вращаться вокруг тебя. Можешь не задумываться о последствиях и радоваться неопределенности завтрашнего дня. Можешь меняться столько раз за день, сколько душе угодно, и мир будет меняться вместе с тобой.
Софи было шестнадцать с половиной, и она не думала, что мир должен вращаться вокруг неё. Но была уверена, что всё в мире изменяется с периодичностью в одну сотую секунды.
Уже сейчас ты не такая, какой была секунду назад, только потому что в голове зародились эти забавные мысли. А сегодня, не такая как вчера. Потому что не выспалась/поссорилась/влюбилась и всё в таком духе…
Вот и наступившее утро не такое как вчерашнее, позавчерашнее, прошлогоднее. Ну ясное дело – солнце как обычно встало на востоке и сейчас все почистят зубы и отправятся на завтрак… Это только потом понимаешь, что в нем изменилось, в этом утре.
Она продолжала вздыхать, сетуя на несвоевременность событий.
До чего же люблю усложнять себе жизнь…
- Это НЕнастоящее окно! – внезапно объявил гриффиндорец.  Видимо, он расслышал бормотанье Софи. Она затаила дыхание, вдумываясь в слова и уже хотела было возразить:
- Но…
Постойте, что он говорит? Как окно может быть ненастоящим? Вот он подоконник, вот стекло с замысловатым рисунком, вот лучи света пробиваются сквозь цветную мозаику…
- Подумай, где мы находимся? Мы находимся в Коридорах Подземелья! А разве под землёй можно встретить хотя бы одно окно?
Тут до Софи начало понемногу доходить, и она с уважением взглянула на гриффиндорца.
- Хм… А ведь ты прав. В подземельях не бывает окон, – она задумчиво покусала губы.
Надо же оказаться такой бестолковой!
Софи совсем позабыла, что они находятся под землей. Она тут же направилась к «окну», дабы проверить заявление гриффиндорца.
Действительно, какая-то имитация окна. Значит ли это, что и утро всего лишь обман чувств? Это было бы неплохо!
- Удивительно… Зачем в подземельях такие «окна»? Ужасно правдоподобно и даже жутко  – девушка внимательно рассматривала мозаичную картинку. – Надеюсь, двери у них настоящие, а не иллюзия? Ей стало страшно, когда она представила, что все выходы оказываются лишь реалистичным изображением, и они бродят по коридорам до умопомрачения не находя настоящую дверь…
Бррр… Ерунда, конечно, но страшно!
Она даже оглянулась проверить юношу с цыпленком. Те, к счастью, никуда не исчезли, но выглядели притихшими и несколько…ммм… утомленными?
Софи почувствовала себя эгоисткой. Столько событий. Необычно, да. Заманчиво. А для кого это затеялось? Для кого было выгодно? Для неё и только для неё.
Ей стало жутко неловко. Нужно же что-то сделать и для других. Хотя бы поблагодарить. Но Софи сложно бывало говорить самые элементарные вещи. Например: «мне нужна помощь» или «прости, я была неправа» и «спасибо за…» Не потому что она была черствой и слишком гордой, нет. Ей всегда не хватало слов на подобные фразы. Боялась показаться наигранной. Этими шаблонными фразами бросались все поголовно. Но только один из десяти говорил искренне… Так считала Софи.
Вот и стояла она, глядя на этих дурацких овец. Ровно двенадцать и двенадцать пар угрожающих зловеще-красных глаз.
Не могу же я стоять тут вечно? – чародейка решилась, и, оторвавшись от картины, возвратилась к забавной парочке спутников. Странное дело, Липтон совсем успокоился и сидел, как ни в чем не бывало…
Интересно, он вообще понимает, что происходит? – словно в подтверждение её мыслей, птичка повернула головку и вытаращила на неё черные глазища.
Будто специально ждет чего-то… Теперь не отвертеться!
- Эээ… Знаешь, что я хочу сказать? – смутившаяся Софи обращалась явно не к цыпленку - Может это покажется глупо. А может ты и думаешь, что я такая глупая и даже не знаю, что в подземельях нет окон…
- Мерлин, дорогая, что за бред? Разве это слова Софии Вероники Ренье, урожденной английской леди с французским воспитанием? Это фразы достойные только какой-нибудь простодушной крестьянки Сонюшки с сибирских окраин...
Такая самокритика подбодрила Софию и она затараторила дальше, не дав незнакомцу вставить и слова.
- В общем, спасибо тебе за помощь! – она решилась поднять глаза на гриффиндорца – не посмеивается ли он втихаря над ней? Ну а раньше Софи, естественно, разглядывала плитку на полу и свои расчудесные туфельки.
- Нет, правда! Ты мне здорово помог. А ведь даже меня не знаешь… - София покачала головой.
Это и странно…  Зачем кому-то помогать незнакомому человеку?
- Я очень благодарна, что ты охранял Липтона, и вы с ним всё-таки дождались меня. Не поверишь, как мне это было нужно… Я теперь ваша должница! – она неловко улыбнулась. Говорилось уже легче. Намного легче.
- Цыпленка отблагодарить проще простого - захвачу ему булочку с завтрака. А вот с тобой я еще не решила…  - Софи не удержалась от лукавой улыбки.
- Мдаа… София. Молодец. А что ты вообще ему можешь предложить?
Дать списать домашнее задание по зельеварению? Или подарить коробку овсяного печенья, которые мама миллиардами присылает на Рождество? А может прокатить с ветерком на своем «Нимбусе-2000»?
- Заткнись – беззлобно приказала равенкловка внутреннему голосу.
Ей было легко и радостно оттого, что она пересилила себя и искренне сказала о благодарности. И даже эти глупые овцы на окне, казались теперь вполне симпатичными существами и словно подмигивали пурпурными огоньками глаз в знак уважения.

Софи не ожидала, что может так растеряться, обидеться и рассердиться в один момент.
Она, значит, тут стоит, краснеет, бледнеет, ладно что не заикается, рассыпается в благодарностях от всей своей бездонной равенкловской души… А «герой» что вытворяет?! Он, как ни в чем не бывало, обращается к какой-то Лидии!!!
- Я в Вашем распоряжении. Ведите меня дальше, мисс Лидия… – да-да, прям так и сказал! И не колеблясь, смотрел не то на Софию, не то сквозь неё на ту самую, невесть откуда взявшуюся девчонку Лиду.
Софи твердо решила, что нельзя пускать такое дело на самотёк. Чародейка сурово поджала губы и воинственно скрестив руки на груди, обернулась назад, дабы  высказать этой таинственной Лидии, что вмешиваться в чужие разговоры неприлично. Что Софи, ни на что, собственно, не претендует и гриффиндорец, несомненно, «в ее распоряжении» -  пусть ведет его куда пожелает. Только цыпленка пускай вернёт!
Однако у себя за спиной раздосадованная София не обнаружила ни единого признака присутствия какой-либо Лидии. Да и вообще там не предвиделось ничего живого, только мрачная темень бесчисленных коридоров.
Поняв, что в который раз за сегодняшнюю ночь она, как никогда, близка к провалу, девушка попыталась взять ситуацию под контроль. Невозмутимо засунула руки в карманы и сделала равнодушно-беспечный вид…
- Балда, это он к тебе обращается!
- Что? Так я-то не Лидия!
- То! А он об этом знает?!
- ???
Софи окончательно запуталась в собственной логике, в логике гриффиндорца, в логике нелепого Липтона, который, судя по выражению мордашки, скоро тоже прекратит затянувшееся молчание и назовёт её если не «Лидией», то уж «мамочкой» обязательно…
Чем больше она раздумывала, тем больше мысли сбивались с праведного пути. Нужно было скорее расставить все точки, а также двоеточия, запятые и тире, в зависимости от поворота ситуации. К тому же, девушка внезапно обнаружила, что неимоверно окоченела. Кроме темноты и сырости, в коридорах подземелья оказалось довольно прохладно.
- Интересно, а слизеринцы здесь не мерзнут? Может у них мантии на меху и ботинки с подогревом? Или у них настолько ледяные души, что и мерзнуть нечему? Жаль, нет знакомого слизеринца, чтобы выяснить… - Софи почувствовала, что размышления, точно три белых коня, уносятся куда-то в звенящую снежную даль. Она поглубже закуталась в мантию, поругав себя за неспособность вспомнить маломальское заклинание для обогрева и принялась наконец за выяснения:
- Уважаемый мистер Тот-чьё-имя-можно-называть-если-конечно-его-пожелают-озвучить! – девушка хмыкнула и сделала паузу.
- О, как завернула! Нечего будет Лидией угрожать…
– Вы, верно, меня с кем-то перепутали. К вашему величайшему сожалению, я не Лида! И даже не Лидия… - она постаралась сделать горестный вид, будто ей и впрямь до смерти жаль, что родители не нарекли её столь чудесным именем.
- Хотя… - юная волшебница хитро прищурилась. – В моём имени тоже пять букв. И две последних, вы уже угадали.
- Что решила в «Поле чудес» сыграть, ага? Боюсь, с твоими бредовыми «загадками» не доберется бедный игрок до финала…
- Мне бы с моим именем любоваться закатом где-нибудь на Эйфелевой башне, бродить по Елисейским полям и манерно раздавать «бонжуры» симпатичным прохожим – Софи мечтательно прикрыла глаза, на время даже забыв о незнакомце и его догадках.
- Ох, а может ну его? Пусть как хочет, так и зовет? Откуда ж я знаю, вдруг Лидии тоже гуляют по Елисейским полям…

Было заметно, что слова Софи погрузили гриффиндорца в глубокие раздумья. Сама она стояла неподвижно, покорно ожидая вердикта.
- Да чего там… Понимаю… Вам нельзя называть своё имя – А вот и вердикт. Девушка удивленно захлопала ресницами.
Хм… я вроде  еще не настолько велика и известна, чтобы скрывать собственное  имя.
Она уже открыла рот для жарких возражений, но пришлось притихнуть, чтобы не пропустить довольно важное продолжение:
- А мы уже начнём что-то делать? Просто здесь весьма прохладно, и я опасаюсь, что при долгом ожидании в столь неприятном месте Вы прямым ходом отправитесь в Больничное Крыло.
О, как это по-гриффиндорски благородно!
Правда еще не факт, что он опасается именно за меня. Может, просто хочет поскорее отсюда выбраться, чтобы отвязаться?
Хотя нет. Отвязаться проще, как раз отправив меня в Больничное Крыло.
Разобраться в мотивах  гриффиндорца оказалось не проще, чем... вообще в чем-нибудь разобраться в данный момент. Холод сковал не только руки-ноги, но и мысли в голове. Самые элементарные гипотезы рождались медленно и тут же скользили прочь, как заправские конькобежцы.
Одно было ясно. Он не ошибался. Действительно было, мягко говоря, прохладно. Это Софи уже успела ощутить сполна. И нужно было что-то делать – в этом он тоже прав.
А что именно? - не на шутку обеспокоилась София. – Вероятно, он ждет от меня что-то определенное?
Она украдкой внимательно оглядела гриффиндорца.
- Он же не случайно находился в кабинете Зельеварения. Значит что-то там искал или ждал кого-то? А я возьму и потащу его куда захочу…
- Нет, конечно, нет!!! Ты оставишь его здесь, в этом столь неприятном месте, как он сам блестяще заметил!  А потом сама будешь навещать в Больничном Крыле…
Этих доводов оказалось достаточно, чтобы девушка твердо решила, что гриффиндорец здесь оставаться не должен.
Но от этого спокойнее не стало, наоборот, сердце забилось чаще и взволнованней. У неё гладко вышло всё, что она задумывала. Всё, что задумывала до этого момента. А дальше… Дальше в голове было темно и пусто, как в бездне этих коридоров. Нужно было ступить в спасительный свет и тепло. Но в какую сторону делать шаг, чтобы не оступиться? Она видела во взгляде гриффиндорца и ожидание, и уверенность в её безошибочном решении.
Что ж, придется его разочаровать. Уже в который раз. Мало того, что не Лидия, так еще и дороги не знаю…
- Да, вы правы. Здесь можно замерзнуть насмерть… - Софи улыбнулась краешками губ, а в глазах плескалось волнение – Но дело в том, что я не знаю дальнейшего направления. У меня нет ни плана, ни карты, ни даже компаса… - она горестно вздохнула и виновато развела руками.
- Конечно, мы бы могли добраться до Большого Зала. Сейчас я бы не отказалась от кружки горячего какао – пробормотала девушка, при этом сильно сомневаясь, что под «начнем что-то делать» гриффиндорец подразумевал поход в Большой Зал.
Нужно ведь что-то любопытное и таинственное. А какая тайна в кружке какао и тосте с джемом? Если только для Липтона, который сроду обычных человеческих завтраков не видел, и ждет, наверняка, обещанную таинственную булочку.
Мда… Вот уж кто везде тайны отыщет!
И тут в голове, где до сих пор царила вечная мерзлота мелькнула догадка, мигом растопившая весь лёд.
- Я придумала! Я знаю, что нам нужно сделать! – Софи засияла от радостного возбуждения, едва не хлопая в ладоши.
Это же очевидно! Вот почему мне неизвестен путь! Так задумано!
- Нам поможет…ОН! – Софи ткнула пальчиком в солнечношерстную птичку – Он точно знает дорогу. Ведь это всё из-за него. Он привел меня в кабинет Зельеварения, где я встретила вас. А теперь мы здесь... Значит. Это. Не. Случайно.  – чародейка замолчала, чтобы перевести дух и дать время юноше переварить информацию.
- Вот я и подумала, что он должен нам подсказать правильный путь – робко закончила София.
Логичная, но в высшей мере глупая затея. Ведь смотря что понимать под действием «подскажет». И какой путь считать правильным?!
- Да, и еще… - голос Софи понизился до таинственного шепота.
Он думал, что это засекреченная информация исключительной важности? Что ж, пусть так… Просто сделаем информацию чуть менее секретной. Но оттого не менее важной.
- Мне как-то неловко, когда мне говорят «Вы». Сразу чувствую себя такой же старой и напыщенно-важной как Елизавета II на выступлении британского парламента! Может будем на «ты»? А вообще… - София выждала паузу, подозрительно глянула по сторонам и, поднявшись на цыпочки, отчетливо шепнула на ухо незнакомцу:
- Лучше просто Софи! – и не скрывая по-заговорщицки лукавой улыбки, протянула плохо слушающуюся замерзшую ладонь для рукопожатия.

Наверное, стылые и мрачные коридоры были не лучшим местом для знакомства. Но… Впрочем других вариантов им никто любезно не предоставил.
- Дарк Вендин – вот и настал черед называться гриффиндорцу.
Это было весьма кстати. Согласитесь приятней называть гриффиндорцев по имени, чем просто гриффиндорцами. Или расплывчато «незнакомец».
А вот называть гриффиндорцев «Дарками» очень даже достойно!
- Любопытное имя…  Никогда не слышала.
И хотя Софи была на все сто процентов уверена, что среди  знакомых нет людей с именем Дарк, её начали терзать смутные сомнения.
- Что-то, где-то было…
Долго думать не пришлось, ответ нашелся уже в следующей фразе:
- Гриффиндор, седьмой курс
Тут Софи всё окончательно поняла. Естественно, она раньше не слышала такого имени. Она просто-напросто записала его в свои «списки подозреваемых».
Гриффиндор! Седьмой курс! Ого, вот это удача!
Тут же захотелось достать блокнот, сверить данные и сделать некоторые пометки. Однако делать это при непосредственном кандидате было бы крайне неосмотрительно…
- Даже искать не пришлось! Сам нежданно-негаданно появился неизвестно откуда. Хотя нет, известно – из кабинета зельеварения. А вот каким образом так получилось?
Ох… Никак опять заслуги Липтона.
- Очень приятно! Теперь мы по-настоящему знакомы – с улыбкой кивнула София, стараясь не выдать своего гремучего микса эмоций – литр свежего удивления, три ложки приторно-сладкого любопытства, щепотка терпкого волнения и кааапелька кислой растерянности.
Интересно, это может сойти за неподдельную радость?
Наверное, всё же сошло. Притворяться не пришлось, улыбка получилась очень даже душевной.
Хм… Теперь придется не только понаблюдать, но и порасспрашивать.
- А как ты себе это представляешь?
Многоуважаемый господин Дарк, можно задать вам несколько личных вопросов? Не помните ли вы случайно день вашего похищения в полугодовалом возрасте? Я, понимаю, конечно, что это происходило так давно. Но вдруг всё же такое событие оставило неизгладимый след в вашей памяти…
- Ага. Софи, ты сегодня так не по-рейвенкловски сообразительна!
Девушка нахмурившись, кусала губы и раздумывала, нужно ли огорошить нескромным вопросом сейчас или чуть позже…
Козырем варианта «сейчас» являлись изворотливость и быстротечность.
Юная чародейка, искренне заинтригованная фразой: «Дарк Вендин, Гриффиндор, седьмой курс» начинает живо интересоваться подробностями детства, отрочества и юности нового знакомого. Чем не повод скоротать время в пустынных коридорах? А если что пойдет не так… (это, разумеется, очень-очень плохо, но нельзя исключать такого хода событий!).
Так вот. Если вдруг всё собьется с верного пути, у Софи будет возможность по-тихому скрыться с подмостков очередного спектакля позора. Благо многострадальные темные коридоры подземелья словно для этого и предназначены…
Но вариант «чуть позже» отличался логичность и чисто рейвенкловским благоразумием.
Пожалуй, следует повременить с вопросами, реакция на которые может быть более чем непредсказуемой?!
«Чем медленнее работаешь, тем меньше успеешь сделать ошибок» - вовремя вспомнилась фраза, которую папа любил повторять по нужным и не особо поводам. Папа совершать ошибки не любил. Работать видимо тоже. Потому что ошибок в его работе находилось минимальное количество, но и самой сделанной работы ненамного больше.
В данный момент Софию не волновали отцовские причуды, главное было – выбрать правильную тактику и не насовершать ошибок раньше срока. Вот почему выбирая между изворотливостью и благоразумием, она остановилась на втором.
Мда. Ну а кто бы сомневался? Это ведь благоразумных девочек берут в Рейвенкло. Изворотливые-то попадают сами-знаете-куда!
Пока чародейка обдумывала столь важные детали, ее попутчик тоже времени даром не терял и железобетонным гриффиндорским решением обозначил дальнейшее направление:
- Потопали, Софи, к Большому Залу. Запускай этот свой Золотой Компас…
Что ж, Большой Зал, так Большой Зал.
Симптомов протеста Софи у себя не обнаружила, а потому легко согласилась:
- Тогда идем!
Тем более цыпленок, которого Дарк симпатично прозвал «золотым компасом» на завтрак дорогу отыскать просто обязан. В этом хозяйка Липтона ничуть не сомневалась.
- Разве можно заблудиться по пути туда, где сбудутся все золотые мечты о фантастических булочках, уюте, тепле... Или о чем там мечтают трансфигурированные птички?
Ах, да! Называется: «чего стоим, кого ждем?»
Она спохватилась и бережно взяла из рук юноши их беспокойного (а в последнее время, на редкость умиротворенного!) пернатого товарища.
Теперь можно двигаться в заданном направлении.

==> Большой Зал

Ты резко открываешь дверь и так же импульсивно ею хлопаешь. Тебя сложно вывести из себя, но если такое случилось - берегись окружающее.
Ми вцепилась крохотными лапками в твое плечо и еле держится на нем. Что бы как-то обратить на себя внимание, она легонько кусает тебя в шею, и ты приходишь в себя.
- Прости, Ми.
Ты кидаешь вещи на стол, чуть не задевая горшок с цветком. Аккуратно сажаешь мышку в кресло, а сама без сил падаешь на ковер, утыкаешься в него носом и вдоволь плачешь.
Тебе тяжело, ты запуталась и не знаешь, что делать. Тебе не нравится то, что тобой практически пользуются.
Я просто для него доступная партия. Девчонка, влюбленная в него. Которую можно бросать, а потом притягивать к себе, придумав дурацкое оправдание.
Ми с заботой смотрит на тебя, тихо попискивая. Ты и сама знаешь, что не стоит плакать, но ты всегда была очень чувствительной ко всему, что тебя касается. Всегда. Едва кто-то упомянет твое имя, ты тут же настораживалась. И если это что-то далеко не приятное, ты расстраивалась. И долго еще держала в себе обиду.
Ты редко злишься, практически никогда. Ты, наверное, не умеешь ненавидеть. Но умеешь любить. Сильно, импульсивно и всем сердцем.
Ты осторожно поднимаешься с мягкого ковра, стягиваешь свитер, оставаясь в коротком летнем платьице. За окном снег, а в твоей комнате очень тепло. Интересно, почему?
Ты скидываешь балетки, оставаясь босиком. Камень на полу чуть холодный, но тебе это нравится. Ты подходишь к круглому столику и садишься в кресло, подобрав ноги под себя. Легкие взмахи палочки и чайничек наполняется водой, подогревается и вот, в твоей чашке ароматный чай с мятой и липой. Ми уже спешит к тебе, перебирая маленькими лапками, а ты осторожно делаешь капельку на столе и крошишь печенье - угощение для маленькой мышки.
- Он того не стоит, да, Ми? Мы с тобой хорошие, найдем кого-нибудь другого.
Ми фыркает в капельку чая, словно говоря: "Еще бы!"
Ты улыбаешься, подходишь к письменному столу и достаешь пергамент, перо и чернила. С полки в руки скользит книга о драконах.
- Сейчас допьем чай, переоденемся и пойдем к озеру. Читать книгу и изучать поведение кальмара в зимнее время.
Чай не оказывает должного эффекта и лишь утоляет жажду. Внутри тебя сладко растекается теплота, которая пусть и совсем немного, но успокаивает. Ты любишь это чувство, вызываемое горячим чаем, кофе или алкоголем. Однако, последнее для тебя лишь пустое слово - ты теряешь голову лишь от капельки градуса в крови, и потому не пьешь. Кофе кажется тебе слишком горьким, а значит, остается только чай. С нежным запахом липы и мяты, а иногда розы и настурций. Только для чая ты выращиваешь кучу цветов. В конце их всех ждет одна и та же участь, не зависимо от цвета, формы и запаха - стать чаем в твоем фарфоровом чайничке.
Этот чайничек вместе с чашками, блюдцами и ложечками, был твоей дипломной работой по трансфигурации - вместо сдачи СОВ ты продемонстрировала МакГонагалл великолепное мастерство превращения пергамента в фарфор. В качестве поощрения профессор не только поставила "П", но и добавила временную константу, и вот уже почти пять лет тебя радует твой собственный воздушный сервиз.
- Что ж, Ми,пойдем к озеру?
Ты повернулась к мышке, но та сладко спала. Значит, пойду одна,- подумала ты, очищая заклинанием чашечку. Удовлетворенно осмотрев результат своей работы, ты поставила тарелку с печеньем в шкаф, отведенный под еду. Своеобразный холодильник, поддерживаемый парой интересных заклинаний, хранил для тебя молоко, печенье, фрукты и овощи, различные сладости, а так же всевозможные зелья.
Ты медленно стягиваешь легкий сарафан и кладешь его на кровать, тут же направляясь к шкафу. Теплое шерстяное платье, чулки и зимняя мантия занимают положенные места на тебе. Ты все так же неспешно скользишь ногами в меховые сапожки и натягиваешь беретик. Палочка находит убежище в кармашке мантии.
Ты направляешься к столу, берешь томик о драконах и локтем задеваешь свой блокнот для рисования. Он летит вниз, весело раскрываясь полу. Ми вздрагивает от хлопка и просыпается, резко дергая ушками.
- Я просто неуклюжа, Ми,- шепчешь ты мышке, присаживаясь на корточки и поднимая блокнот. Перевернув его, но все еще не закрывая, ты видишь красивого юношу с гитарой и сигаретой. Темные волосы взъерошены, на губах играет то ли ухмылка, то ли улыбка. Глаза чуть прищурены, а брови удивленно подняты вверх.
- Лиси, что ты делаешь?
- Рисую тебя.
- Меня?- парень смеется, а потом откладывает в сторону гитару и тушит сигарету. Вытаскивает блокнот из рук девушки, а затем и карандаш, которым она делала наметки, и прижимает ее к себе.
- Зачем меня рисовать?
Она краснеет, тихо что-то бормоча. Ее сердце бешено колотится, девушка пытается спрятать от него глаза. Он ловит ее лицо руками и жадно целует, будто завтра уже никогда не увидит.
- Я всегда буду с тобой, Лиси. Всегда,- произносит он нараспев. Завтра Рождество, он выступает в ночном клубе со своей группой. Завтра она увидит его, целующимся с ее пусть и не лучшей, но подругой. Послезавтра она соберет вещи, попрощается с матерью, свяжется в Оливером Вудом и убежит в Дырявый Котел, дожидаясь ответа из Хогвартса, а затем и поезда до школы магии.
Ты захлопываешь блокнот и кусаешь губы, стараясь не расплакаться. Хватаешь книгу и судорожно выбегаешь из комнаты, стараясь как можно быстрее миновать гостиную - тебе не хочется разговаривать с девочками.

судя по последним событиям
и дням моей жизни
определение "нормальная"
явно не про меня (с)[/size]
Осторожно проходя через гостиную в аспирантском крыле, ты думала о том, что сейчас делают твои соседи. Спят ли? Может, тоже где-то гуляют, может, готовятся к предстоящим урокам? Или учат свой предмет, чтобы поскорее закончить аспирантуру и уехать из Хогвартса, который стал очень шумным. Стены чуть давят на затылок, все какое-то то излишне яркое, режущее глаза, то страшно тусклое, бесцветное. Неживое.
Пальцы коснулись ручки двери, губы шепнули пароль, и ты входишь в свою комнату, кладя беретку на прикроватный столик. На кровати маленьким клубочком свернулась Ми, усики ее чуть подрагивают. Она, наверное, ждала тебя весь день, пока ты встречала старых знакомых и меняла свою жизнь. За один день, за один вечер, за один поцелуй. Тебе хотелось сейчас поговорить с кем-нибудь, лучше всего - с самой Ми, с этой маленькой мышкой, которая для тебя всегда была отличным собеседником. Который никому не расскажет, не упрекнет. Но поможет выговориться - сделать то, что всегда тебе давалось не очень хорошо. Ты нерешительная, не болтливая, тихая и скромная. И мышь, серая мышь - твой любимый собеседник.
Расстегиваешь мантию, вешая ее на крючок у двери, снимаешь балетки. Тихо вздыхаешь. Какая же ты дура, Алисия. Какая же ты дура. Глаза ищут часы. Находят, пытаются осознать, но стрелки перед глазами почему-то дрожат и расплываются. В носу щипет. Дура, Алисия, дура. Прекрати разводить нюни, весь день только и делаешь, что ревешь. Прекрати, Спиннет. Открываешь шкаф, самый крайний, служащий тебе холодильником. Достаешь банку меда, твоего любимого, с немного неприятным привкусом чего-то, то ли воска, то ли какого-то цветка. Необычного, странного, местами противного, но самого лучшего. Ищешь столовые приборы, находишь, отправляешь большую ложку меда вверх, прижимая металл к небу, а язык - к меду. Знакомый сладко-горький вкус, а ложка отдает немного кислым, неприятно металлическим, от которого дышать немного труднее. Серебряная, значит, серебряная - только они на вкус такие... не твои. Обычные, алюминиевые или медные ложки, оставляли вкус холода и больше ничего. А серебряные всегда напоминали о себе.
Ты недовольно облизываешь ложку, оставляешь ее на столе, открываешь блокнот. Смотришь, смотришь минут пять. Скользишь взглядом по губам, сигарете, рукам, волосам, глазам. По лицу, по телу, по движениям. Смотришь, пытаясь понять. Понять, почему все так. Почему так, не иначе? И за что тебе такие чувства, зачем он так поступил? А еще это письмо, которое сбило с толку.. Полное его самолюбия и эгоизма. Нет, ты к нему не вернешься, ни за что. Хотя бы из-за того, что не хочешь быть.. предсказанной? Потому что не хочешь поступать так, как он ожидает.
Осторожно закрываешь блокнот, укладывая вглубь стола. Чтобы больше не возвращаться к нему. Не возвращаться. По крайней мере сегодня. Смогу?
Хватаешь руками подол платья, поднимая его вверх и стягивая. Медленно снимаешь чулки, накидываешь халат и идешь в ванную. Надеешься, что холодная вода немного тебя отрезвит, но, едва попав под капли, снова начинаешь плакать. Последний раз, последний.
Большое белое полотенце нежно тебя обнимает, мокрые волосы касаются плеч и немного спины. Ты вытираешь щеки руками, возвращаясь в комнату. Ми суетливо бегает по твоему платью, лежащему на полу. Она, наверное, не понимает, где ты, когда пришла, почему она тебя пропустила. Как ты, раз не повесила одежду на стул, а просто оставила ее вот тут, в таком виде? Это ведь так на тебя не похоже. Ты тихо улыбаешься мышке, вытаскивая из-под подушки длинные хлопковые штаны и трикотажный белый топ. Дерек так любил целовать твой живот,- прикусываешь щеку изнутри, натягивая пижаму. Поднимаешь Ми к себе на плечо, складываешь платье на стул. Возвращаешь в руки блокнот, открывая новую страницу.
Карандаш остро заточен, в руках чистый лист, ты - под одеялом, среди подушек. Ми недовольно ерзает - ты до сих пор ничего ей не объяснила. Правой рукой ведешь сверху вниз, оставляя грифелем серую черту. Мышь наклоняет маленькую головку набок, наблюдая за появляющимся рисунком.
У него большие глаза, ты заштриховала их довольно-таки темно, Ми пытается понять - они карие или зеленые? Ты знаешь, какого они цвета. Они синие. Штрихи ложатся ровно, плавно и красиво. Правильно, очень правильно.
Но в твои собственные глаза будто кто-то насыпал песка: они медленно, но верно закрываются. Ты хочешь спать, ужасно хочешь. Рука же уверенно ведет линии и полукруги, до тех пор, пока на тебя с листа не смотрит молодой мужчина. Чуть встревоженный, кажется, обескураженный и взволнованный. Такой, каким ты его запомнила в последний момент.
Глаза закрылись, руки расслабленно упали на покрывало, а карандаш выскользнул из рук. Ми шустро сползла вниз, рассматривая нарисованного человека. Он был не очень красив, хотя и обратного сказать было нельзя. Было в нем что-то такое, что принадлежало не ему самому, а ее, Ми, хозяйке. Она, кажется, вложила в этот рисунок не только душу, но и свое сердце.
В ту минуту Ми, маленькая серая мышь, поняла абсолютно точно - ее хозяйка вновь влюбилась.

Mes jours comme mes nuits sont en tous points pareils
sans joies et pleins d'ennuis oh! quand donc pour moi brillera le soleil?
Сложно спать положенные восемь часов, когда засыпаешь ты совсем поздно, а произошедшее за день преследует даже во сне. Из-за этого ты и проснулась гораздо раньше звонка будильника, что должен будет разбудить тебя в семь.
В шесть часов ты, как солдатик, поменяла лежачее положение на сидячее, скинув бедную Ми со своего плеча. Мышь была взволнованна, уверенная в том, что произошло что-то страшное - ты ведь всегда спишь очень крепко и лишнюю минуту в кровати редко когда упускаешь. А тут, за час до положенного, просыпаешься, да еще и очень резко, как бы выныривая из снов. На то определенно была причина. Вот только не происшествие, как предполагала Ми, а сам сон.
Был он ужасно странным и давил где-то в груди. Открыв глаза, ты боялась, что он продолжит тебя преследовать и после пробуждения, но опасения не подтвердились и попытки вспомнить, что же снилось, ни к чему не привели. Ты облегченно вздохнула и провела рукой по лицу.
Осторожно откинула одеяло, касаясь ногами холодного камня. Поежилась, оперлась руками о кровать. Левой коснулась блокнота, открытого где-то посередине. Взяла его в руки, заглядывая в глаза нарисованному человеку. Нахмурилась, встала с кровати, дошла до стола, открыла тумбочку и взяла в руки абсолютно такой же блокнотик. Только это уже не альбом для рисования, а дневник. Ежедневник, органайзер и прочее-прочее. Приманила палочкой ручку, не желая пачкаться с чернилами. Сейчас для тебя главное - написать, причем побыстрее. Освободиться.
Иногда не понимаю саму себя. Поступаю глупо, не обдуманно, на едином порыве, доверяясь чувствам, а не разуму. Сколько раз папа предупреждал меня, что ничего хорошего от этого не будет? Что нужно постоянно смотреть в будущее, а не жить одним днем, одним моментом? Почему никогда не слушала?
У него губы очень горячие и немного соленые. Что я наделала? Он ведь наверняка не просто так сюда приехал. Я более, чем уверена, что мне предстоит сегодня с ним встретится. Драконолог, прибывший в Хогвартс во время отсутствия профессора по уходу за магическими существами. Какая же я глупая.
Сегодня, через несколько часов... Увидеть его за столом преподавателей будет для меня.. ударом? Я не знаю, я совсем запуталась. Это так сложно, невероятно сложно. Я не хочу его видеть, боюсь, что он начнет разговор, попросит забыть, или сделает вид, что ничего не было. Это еще хуже... Но почему нет? Именно так он и должен поступить. Я же всего лишь подружка его младших братьев, немногим старше его сестры. Наверняка и меня он воспринимает именно так.
- Алисия, такое иногда бывает.. Знаешь, девочки иногда влюбляются в старших братьев, но это проходит, - я будто слышу его чуть извиняющийся, вкрадчивый голос.
Влюбляются? Я правда это написала? Нет, нет, я не влюбилась. Я не могла так быстро, так резко, внезапно.. Я просто цепляюсь за него, как за возможность. Просто потому, что Ли стало в моей жизни немного меньше и я не могу поговорить с ним обо всем. Я ищу себе надежду, утешение. А он попал в нужное место в нужное время. Да, именно так.
Как же глупо, как глупо. Почему??
А ведь еще придется смотреть в его глаза, помогать на уроке, если он правда преподаватель. Я выдержу это? Смогу?
И..
На часах скоро семь. Кажется, я слишком задумалась. Липовый цвет и розмарин. Пора собираться на завтрак.
Ты откладываешь блокнот, застилаешь кровать, идешь в ванную. Возвратившись, расчесала волосы, надела серый ободок и такую же серую мантию поверх черного платья. Если одену все черное - спутают с ученицей,- подумала ты, погружая ноги в балетки. Палочка заняла свое место в кармане, предварительно с помощью некоторых слов превратив твое немного сонное лицо в нечто симпатичное - косметические чары творят чудеса. Тихо вздохнула, скрестила пальчики и вышла из комнаты, надеясь, что вчерашний вечер тебе приснился и за столом преподавателей ты не увидишь второго сына Уизли.

==> Большой зал

Хопкинс с самого утра предчувствовала неладное. Когда настроение скачет из одного сомнительного угла в другой сомнительный угол, - это определенно значит, что происходит что-то странное. И когда Вэйн с утра наполняла сумку с учебниками, она отчетливо это осознавала. Хотя, это попеременное полосатое чудовище, именованное настроением, и оставляло ей лишь скромные надежды на то, что до большого зала оно успеет измениться в положительную сторону, девушка все равно решила перестраховаться. Обойдя все личные помещения Хаффлпафа, Вэйн убедилась, что она осталась совсем одна и некого взять с собой, чтобы на всем безрадостном пути он радостно лепетал милые глупости и стопроцентно поднял юной мисс настроение. Именно юного мистера Смита и не было в гостиной, который имел наглость сниться девушке всю ночь.
И, выйдя за порог своего дома, Хопкинс осознала, что все ее опасения по поводу ладных и неладных вещей были не напрасны. Ведь пока она соображала над способами по улучшению своего настроения, сумка с учебниками благополучно оставалась лежать на кровати и так и осталась там, мирно забытая девушкой. Хлопнув себя по лбу и обругав всеми не особо лестными словами свою "внимательность", Вэйн бодрым шагом направилась обратно, схватила сумку и на этот раз уже без приключений добралась до выхода. Теперь девушку не переполняло странно чувство "похоже, я что-то забыла" и настроение спокойно поднималось к своей довольно частой отметке - отлично. Для полного счастья оставалось только поесть.
И вот, Вэйн шла по коридорам, привычным делом для нее отмечая, что угроза опоздать на завтрак велика, и представляла себе все, что могут сегодня подать к столу домовые эльфы. Услужливые создания, они всегда ее забавляли.
Но тут ее скромные размышления прервала знакомая фигура где-то впереди.
О, Сью!
Девушка помчалась по направлению к знакомой, искренне радуясь, что оставшуюся дорогу до зала она проделает уже в приятной компании. А Сью, после того памятного случая в душевых, уже была одной из самых приятных компаний, что когда-либо были у Хопкинс.
- Сью, здравствуй, ты тоже на завтрак? Пойдем вместе, все утро не могу Смита нигде найти. - Затараторила Вэйн, на ходу подтягивая на себя успевшую съехать с плеч сумку, совершенно не замечая при этом какой-то усталый и потрепанный вид Сьюзан. Вернее, это как раз Хопкинс и заметила, но спросить совершенно простые на первый взгляд вопросы типа "что с тобой", "что стряслось", у девушки никогда не хватало смелости. Она считала, что нарушает личное пространство другого человека, залезая в его дела.

Маршалл еле продрал глаза, точнее, сначала один,  потом  Эрни залепил ему в голову подушкой, и пришлось открыть второй, да и не только…вместо того, что бы пять лишних минут поваляться в кровати, пришлось бегать по всей спальне за этим олухом с выше упомянутой подушкой. Это ничего, это они так выражают свою любовь друг к другу.
«Надо же, гад, не поленился встать, прийти в другую спальню…сделал гадость сердцу радость, тьфу!»
Поэтому все утро Рок что-то постоянно бурчал себе под нос с гримасой крайнего недовольства.
Достал из сумки расписание не успев даже натянуть штанину.
«Отлично, сегодня одна пара... и практически весь день свободный…» И Маршалл уже знал, как его провести. Необходимо закадрить очередную барышню, и обязательно премилую, и даже, возможно, не на один вечер, а на пару недель…
Одевшись, как всегда тошнотворно безупречно т.е. форма отглажена, рубашка свежая, галстук завязан мудреным узлом – Маршалл выплыл из спальни. Не знаю, может за пять лет, что он строит из себя красавца всея Хогвартса, может это его фантазии, но каждый раз, когда он появлялся в людном месте, ну, как он думал опять-таки, весь женский пол оглядывался на лощеного Рока. Да, он очень самодовольный.
Маршалл ухмылялся и гордо задрав голову, прошелся по гостиной, развернувшись на 360 градусов перед доверью, он подмигнул одной пятикурснице. Тут он был уверен – что нравиться, она по нему уже год вздыхала, правда-правда!
Зевая и вальяжно идя по коридорам к большому залу, Рок здоровался практически с каждым вторым – потому что знал каждого второго, уж очень он разговорчивая  персона.
Эрни специально не подождал, пусть знает, как швырять подушками. Сейчас же прибежит с криками, начнет возмущаться…Маршалл поморщился.
«нужно спрятаться от него…»- в этот момент он как раз зашел в большой зал и приметил одну знакомую…
-Эй, Мередит…-он постарался как можно более осторожно взять девушку за плечо и лучезарно улыбнулся.
-Ммм…как ты? Не будешь против, если я сяду за ваш стол, мне катастрофически необходимо смешаться с толпой дабы меня не нашли, - хитрый блеск в глазах лишь придавал ему шарма. Черт побери, такому змею место только на слизерине, зачем шляпа отправила его к барсукам-добрякам? Но Рок обожал показывать свое превосходство, отчего большинство людей считали его выскочкой, а другие наоборот восхищались.

I'd like a flat white, a day of pale skies
And a real kiss(с)
Входя в Большой зал, ты задерживала дыхание, боясь и одновременно желая увидеть среди преподавателей Чарли. Но, то ли к радости, то ли к сожалению, его там не было. Более того - стол пустовал, да и не только он - учеников было довольно-таки мало. Но это тебя не очень беспокоило, ведь мыслей было и так предостаточно. Тем же было всего две. Предстоящий урок УЗМС и Чарли Уизли. Первое тебя страшно волновало, все же куча учеников, смотрящих на тебя. Задающих вопросы, желающий подколоть, найти в тебе слабое место и ударить по нему. Господи, как же ты была рада, что тебе достались Гриффиндор и Хаффлпафф. Первые были твоими однофакультетниками, а к своим все относятся положительно. А вторые отличались доброжелательностью. Вот если бы Слизерин и Рейвенкло - тогда да. И первые против тебя, из-за борьбы факультетов. И вторые - любящие знания и обожающие задавать вопросы. Именно с них ты боялась начинать. И в этот раз тебе повезло.
Но все же не стоило забывать о том, что рано или поздно и у этих факультетов придется вести урок. Может, к тому времени вернется Хагрид? И тогда ты будешь просто ассистировать, помогать с передвижкой клеток или усмирением животных. Или будешь помогать тем, у кого не получается. Или просто записывать ход урока и проверять домашние работы. Лучший вариант.
Ты усмехнулась. В Хогвартс ты убежала именно от работы с бумажками, а теперь надеешься на нее, не желая активной работы. Ты трусиха, Лис, - белые буковки среди черного фона проплывают в голове. Титры твоего фильма. В роли трусихи - Алисия Спиннет.
Ты села за свой стул, располагающийся у стула преподавателя Травологии и у стула преподавателя Зельеварения. Поправила волосы, откинув прядку с плеча на спину и засмотрелась на учеников, разговаривающих друг с другом. Улыбнулась. Вспомнила свою учебу, когда все казалось ужасно сложным и важным. А сейчас, когда прошло несколько лет, понимаешь, что проблемы того времени - ничто с настоящими. Простые, легкие, доброжелательные. Тем более когда они направлены на нечто бытовое, маленькое, вроде выяснения отношений или чего-то подобного. И не нужно думать о мировой экономике, о будущем, о том, как устроить свою жизнь, как дать начало новой. Будущее. Ужасное слово, которое тебя так часто пугало.
Ты ведь жила прошлым, Алисия. Перебирала его по частичкам, перемешивая, смакуя. По нескольку раз открывая только-только затянувшиеся раны, причиняя себе боль. Перелистывала блокнот и дневник, полные твоих переживаний, заметок, рисунков прошлого. Иногда говорила себе: хватит! и через пару дней возвращалась к этому занятию снова.
Вот и сейчас, обнимая руками кружку горячего какао, ты вспоминала синие глаза, смотрящие на тебя с какой-то странной болью. Будто ты разрушила не только свою жизнь, но и его. Поменяла его отношение к миру. Помнишь, Лис, какой он был, когда приезжал на Турнир Трех Волшебников? Как на него смотрели эти вейлы, да и просто девочки. Про него ведь многие знают, не только как о драконологе, но и о ловце, прекрасном ловце. Вряд ли у него были проблемы с личной жизнью.
Тут то ты и поймала себя на довольно-таки болезненной для тебя, но все объясняющей мысли. У него есть девушка. Или даже жена. Ведь это так понятно, так предсказуемо. Как иначе? Жена, которая сейчас ждет его, пока он ездит по делам, собирая нужные бумаги, скажем, для новых исследований. Может, у него даже ребенок есть.. Ведь ты где-то полтора-два года почти не общалась с близнецами, они могли просто не успеть тебе сказать об этом. Да и с какой стати? Как ты относишься к их брату? Вы друг другу никто.
Жена, ребенок, дом.. Семья. Горло обжигала горячая жидкость. Кажется, ты обожгла и кончик языка, его неприятно щипало, а во рту был металлический вкус. Скорее бы позавтракать и закрыться в своей комнате, повторяя материал к уроку. Скорее бы.

Мерлин, да что же это за замок - то такой!!Лестницы эти непонятные. Какого они меня едва ли не в библиотеку закинули?? Вот бы сказать спасибо большое этим.. как их.. Основателям, во! в Дурмштранге все понятнее было. Да еще и эти первокурсники - шастают везде и шастают, и гомонят. - глухое раздражение клокотало где - то глубоко внутри меня, пытаясь выбраться хотя бы на лицо. Не получилось, - уж чем - чем, а своим собственным лицом я владею в совершенстве. Прямо передо мной ко входу в Большой Зал продефилировала, точнее и не скажешь, какая - то девица. По пути она так огрызнулась на каких - то первокурсников, что мне тех жалко стало, честно. А заодно меня заинтересовала личность девушки. Гриффиндорка явно. Причем заспанная. А что может быть заспанных львов? Вы знаете?.. Вот - вот, и я не знаю. Поэтому решилась держатся от нее подальше - я, конечно не трусиха далеко, да вот только и на рожон лезть не собираюсь. Вышеозначенная особа как раз скрылась за дубовыми дверями. Я усмехнулась, загоняя все эмоции куда подальше и с самым что ни на есть хладнокровно - спокойным (такой у ихнево директора, кажется) видом прошествовала в Зал с твердым намерением прихватить пару бутербродов и направится на улицу завтракать (не люблю скопища людей). Вы представьте, каково же  было мое удивление, когда запримеченная  мной "львица" направилась с доброжелательнейшим лицом ко мне. Я невольно остановилась и слегка приподняла уголки губ в вежливой, спокойной улыбке. Привет. - ослепительнейшая улыбка - - Как первые дни? Не очень, правда?  Слизеринцы разные пристают… - приподнятые брови - Кстати, я Лаванда. Лаванда Браун, Гриффиндор. Седьмой курс - и в завершении тирады протянутая рука. Не то чтобы я этим утром так уж рвалась с кем бы то ни было знакомится, но... Я пожала протянутую руку - Радимира Радова. Хаффплафф. 7 курс. Очень рада знакомству. А слизеринцы это те, которые в зеленом со змеей? - поинтересовалась я невиннейшим голосом, - Да нет, даже как - то не подходили. А ваш факуоьтет с ними враждует, так? - это было скорее утверждение - Может возьмем с собой бутерброды и направимся прогуляться? И ты спросишь о том, что тебе интересно? - я как раз вспомнила рассказ одного моего хорошего знакомого, который просто бредил некой Лавандой после того как приехал из Англии. Я подошла к своему столу, по - быстрому закинула в сумку пару булочек с корицей - столь льбимых мною бутербродов не было - Как тебе идея сходить в Хогсмит? - уж не знаю почему, но меня туда сегодня тянуло как магнитом. Я попросту схватила за руку начавшую отвечать Лаванду и потащила из замка.

==> Хогсмит

==> Халффпафф. Спальня для парней №1

Малевский всегда просыпал завтрак. Его место за столом Халффпаффа привычно пустовало и не подозревало, что его обладатель явится на этот раз. Никита остановился у входа в Большой Зал и посмотрел на стол своего факультета, вылавливая взглядом Сью. Он не знал, что бы его расстроило больше – присутствие девушки или же, наоборот…, отсутствие.  Скорее всего, он бы трусливо ушел, увидев Сью сейчас, ведь совсем  не знал, как вести себя после вчерашнего вечера.
Он уж думал, что эта ночь никогда не закончится. Тоска и непривычная грусть  не давали уснуть.  Казалось, что полжизни просмотрел в потолок. Лишь, когда Эрни поздно ночью зашел в комнату, он повернулся на бок и закрыл глаза. Но мысли, словно рой жужжащих мух, так и не дали уснуть. При первых признаках рассвета халффпаффовец уже принимал душ. Глупо было полагать, что холодная вода может чем-то помочь в желании заглушить всё возрастающую ноющую боль.
В Большой Зал Никита все же не спешил, ища различные предлоги, чтобы обойти это место стороной. И с чего он взял, что Сьюзан будет здесь?
Она не пришла.
И, кажется, что можно вздохнуть спокойно, но это лишь сильнее расстроило.
Были ли удивленные взгляды знакомых на явление Малевского на завтрак и этот ступор в дверях Большого Зала…. Да, навряд ли. Никита часто витал где-то на своей волне. Хорошая маскировка, особенно сегодня. К тому же, сколько можно удивляться выходкам странного халффпаффца.
Неторопливо парень пошел к своему месту за столом. Он сам не понял, почему забил на желание сделать шаг назад и уйти.  Да и куда уйти.  Заныкаться в самый дальний угол Хогвартса и тихо зализывать раны? Было и так понятно, что это лишь усугубит его состояние. К тому же, Малевский не признавался сам себе, но больше всего сейчас ему хотелось видеть Сью. И маленькая надежда, что здесь он её всё же встретит, не покидала его.