В каждом времени года есть что-то, за что можно его любить: в зиме, например, прекрасен пушистый первый снег, в весне – цветущая природа, в лете – теплое солнце, а в осени – необыкновенный колорит ярких листьев. Однако в них есть и отрицательные моменты: зима холодна, весна слякотна, лето жаркое, а осень грязная; и такие люди как Захария Смит, прежде всего, замечают именно это, а не теплое солнце или радость. Ну не повезло ему родиться оптимистом, что здесь поделать? Остается довольствоваться жизнью со своей, пусть мрачной, точки зрения.
- Спасибо, я воспользуюсь твоим советом. - Он по-прежнему улыбался девушке. Теперь, наверное, потому, что был доволен таким ее решением. Вполне вероятно, что она сказала это просто так, лишь бы отреагировать на сказанное, но она же гриффиндорка, а как у нас там говорится? Гриффиндорец сказал – гриффиндорец сделал*
- Я думаю, что среди ваших найдутся поклонники магловедения, - отозвался Смит несколько не к месту. В голову пришла фраза – фразу необходимо озвучить, ибо фразы в наше время нетерпеливые создания - вечно уходят, и стой потом перед девушкой пеньком с глазками.
А гриффиндорка тем временем занялась своеобразным нравоучением. Что-то путное было в ее словах, но идти против коллектива он все равно не решиться. Вот если бы найти какого-нибудь однокурсника, который составит ему компанию в «болезни» за импонирующий факультет, а так…
- А почему тебе не нравится Слизерин? – изумленный, он и позабыл о патологической вражде факультетов. Иногда она и его напрягала, как бы он не старался всем своим видом доказать, что плевать он хотел на них всех и каждого в отдельности. – Только потому, что ты гриффиндорка? – он вновь улыбнулся, но уже не так, как прежде, а с долей ухмылки.
- Проще болеть, за тех, кто выигрывает, - наконец сказала Натали, завершив тем самым свою небольшую речь о квиддиче и факультетах. Он никогда не придерживался такого мнения и если выбрал что-то одно, в данном случае – это команда, то он продолжит болеть за нее даже в том случае, если она будет в пух и прах проигрывать другим командам во всех матчах. Хотя, он же не выбрал хаффлпафф? Считайте, это он выбрал его, потому как Зак с удовольствием сменил бы факультет, даже на тот же нелюбимый Гриффиндор, лишь бы только не учиться здесь. Какие прелести есть в этом доме? Да никаких. Разве что девушки, но они есть и на других факультетах;
- Думаю, проще вообще ни за кого не болеть, а сидеть в гостиной или спать в свое удовольствие, - смеясь, он попытался вспомнить, к чему ему вообще нужно было за кого-то болеть. Стадное чувство? Наверное. А может, он приходил на трибуны, исключительно преследуя свои какие-то цели. Ходит же он не на все матчи, а выборочно. О каком фанатизме здесь можно говорить?
- Если одеться потеплее, то снег не такой уж и холодный, - прибавим к зиме еще один минус: много одежды. Сам он никогда не нагружал себя кипами свитеров, от чего и болел часто, собственно, а дома, мама заставляла его так снаряжаться на улицу, словно они живут на полюсе.
- Я не люблю, когда много одежды, - повторяя за мыслями, хаффлпаффец проводил взглядом зашедшую девушку. Это была Джинни Уизли – уж ее-то не узнать, было бы глупостью. Она прошла к пустому столу и принялась что-то писать; а Смит даже позабыл о цели своего визита сюда.
Обернувшись обратно на Натали, он судорожно принялся перебирать последние сказанные ею слова в голове, дабы как-либо отреагировать на них. После некоторой паузы, вызванной визитом рыжеволосой гриффиндорки, Смит, наконец, ответил:
- Можешь считать меня ненормальным, но я мороженое как таковое вообще не люблю, - он снова пожал плечами, смущенно улыбаясь. Это он не любит, это не понимает… Да уж, и как таким живется?

Разговоры плавно перетекали от маггловских воин к мороженому, что не могло не удивить даже Смита. Он привык говорить на непонятные темы с однокурсниками, но то было от скуки, чтобы потешить себя, а сейчас он разговаривал с девушкой по собственному желанию. Кстати, это тоже крайне редкое событие. Обычно он не заговаривает с представительницами прекрасного пола первый. Считает, что они сами должны это делать, но иногда его ломает под женским обаянием и он начинает щебетать про всякие глупости. А еще он начинает разговор сам когда видит хорошего друга. Так что непонятно, почему он начал разговаривать с Натали – по дружбе ли, по симпатии ли, но то, что это было побуждением чего-то хорошего, было ясно наверняка. Хотя от хорошего в Смите мало чего осталось. Непонятно даже, как можно таким быть? Ничего ему не нравится, ничем он не интересуется, никуда не ходит… Даже слизеринцы со своим скверным характером являются людьми более общительными и объединяются в какие-то группы по интересам. А даже если бы в хаффлпаффе организовали пару групп, Смит не двинулся бы с места. Он просто старается лишний раз не пересекаться с однокурсниками – просто не любит их. Кстати, взаимно. Они тоже не особо приветливые по отношению к нему, хотя, может, это предрассудки. Ему всегда было проще думать, что все против него и искать во всем подвох, нежели расслабиться и получать от жизни удовольствие.
- Зато они знают, чего хотят, - возразил Смит, зачем-то вступив в этот бессмысленный мнимый спор. – Они добиваются любых своих целей, они красиво разговаривают, ходят… Мерлин, ты видела когда-нибудь Пэнси Паркинсон? Конечно, видела, что же я… Хотя врятли ты видела ее с той стороны, с которой ее вижу я, но… - вот тут его переклинило. Неужели, он сказал это вслух? Нервно сглотнув, Смит опустил взгляд, побоявшись, что на это ответит гриффиндорка. Весьма сомнительно, что похвалит и одобрит, скорее всего… а чего, собственно, он боится? Натали ведь даже не его однокурсница. Хаффлпаффец вновь поднял взгляд на девушку, улыбнувшись. – У них команда хорошая. – Пожимая плечами, словно и не было мгновение назад этой тирады о прекрасности Паркинсон.
В общем, как оказалось, они совсем разного мнения об этом. Не удивительно – она же все-таки гриффиндорка, с какой стати ей любить представителей слизерина? Хотя слухи о терках между факультетами точно приукрашены. Не замечает Смит яростной агрессии друг против друга. Так, просто, мелкие стычки, лишь изредка переходящие в масштабные схватки.
Я не могу много спать. Я высыпаюсь за ночь, а потом совсем не засну за весь день. – Он кивнул, но не стал ничего отвечать по этому поводу. Смысл? Говорить ей о том, как он любит поспать в любое время суток и в любом количестве просто не имеет смысла. Вот про квиддич было разговаривать много интереснее…
А тем более там бывает весело понаблюдать как играют другие, когда сам играть не умеешь. Я неуклюжая, и поэтому не занимаюсь квиддичем. Думаю я бы приносила своей команде неудачу, - По правде говоря, Смит не любил ни того, ни другого. Он не любил играть в квиддич из-за отвратительного владения метлой и боязни высоты. И он не любил сидеть на трибуне, глядя на то, как команда терпит крах. Конечно, он ходил не на все игры, и, может, просто пропускал триумфы Хаффлпаффа, но он не считал квиддич спортом, как таковым; оттого и не радовался даже победам.
- Не очень хочется, пролежать в Больничном крыле, и постоянно пить что-нибудь горькое, - хмыкнув, он даже задумался, почему болезнь у меня ассоциируется именно с чем-то горьким. Например Смит во время простуд всегда пил что-то сладкое, что-то чуть кисловатое, мятное – в целом, вкусное. Редко дело доходило до горького – он обычно очень часто выздоравливал и вообще крайне редко болел, к своему сожалению.
- А я люблю болеть, - пожимая плечами проговорил мальчик, уже начиная чувствовать себя не совсем нормальным, ибо улыбаться вот уже сколько времени подряд – это не признак здорового рассудка.
- Как бы это сказать… В этой жизни вообще существует мало вещей, которые я жалую. Мороженное к этим вещам не относится, так как оно… Оно бессмысленное. Какой от него может быть толк? Ангина? – это же элементарно! Зак даже не понимал, почему другие этого не видят. Почему не понимают бесполезности этой вкусной, казалось бы, вещи. – Мама говорила, что оно поднимает настроение, - неожиданно даже для себя отозвался Смит, потерев нос, - а я думаю, что это глупость. Наверное… - в голосе мало-помалу начали появляться нотки, говорящие о задумчивости. Обычно он говорит не особо размышляя над ответом, а сейчас ему все чаще приходилось обдумывать каждую фразу Натали, чтобы не выглядеть таким уж придурком, извините. А чем, собственно, мне мороженное не угодило?

Черт возьми. Только этого не хватало. Да, я счастливчик.
С этими мыслями Энди неторопливым шагом шел по коридорам. Если посмотреть на парня со стороны, то показалось бы, что он в принципе бродит бесцельно по замку. Но у Лейшеса в голове был четкий маршрут: личные покои профессора МакЛаггена.
Цель? Ну что ж. Скажем так, Энди не всегда дружил с Зельями, а точнее они были двумя не сопоставимыми вещами. Парень всегда питал больший интерес к Темным Искусствам, а не к различного вида склянкам и странным мутным жидкостям внутри них. Но надо сказать в оправдание парня, что Лейшес всегда прилежно посещал уроки по этому предмету и старался в точности выполнять то, что говорил профессор, даже порой зачитывался допоздна в библиотеке тем или иным справочникам по все тому же предмету. Спрашивается, зачем? Ведь, как уже говорилось, Энди не любил этот предмет, но так или иначе получал по нему хороший бал, хороший, но не отличный, вот в чем причина. Многие бы подумали: тщеславный мальчишка, который считает, что ему этого мало и стремится к каким-то недостижимым высотам. Но все намного проще. Ответ кроется в отце. Да-да. Лейшесу и так при любом удобном случае отец не устает припоминать, что мальчик не попал на Слизерин, как о том Лейшес-старший мечтал, поскольку сам был выпускником этого факультета и ждал того же и от единственного наследника. Но Энди не оправдал этих надежд и в глубине души был чрезвычайно рад. Но зато теперь отец уделял пристальное внимание урокам зелья  парня. В каникулы заставлял читать огромное количество книг по этому предмету, считая зелья- основой основ всего. Что же сделал Лейшес? Ничего особенного, кроме того, что провалил зелья на этой неделе. Казалось бы, обычное зелье памяти. Ничего особенного. Были и потруднее. Но Энди умудрился его провалить. И теперь оставалось только насколько возможно, быстро исправить эту оплошность, пока отец не узнал. Боялся ли Лейшес его? Нет. Бил ли когда-нибудь отец его за плохую учебу или успеваемость? Нет и еще раз нет. Дело в другом. В нежелании разочаровать его. Ведь Лейшес-старший возлагал большие надежды на сына. И его холодный недовольный взгляд был лучше любых розг и слов. Энди очень редко видел отца в детстве. Тот, как правило, вечно где-то пропадал по делам и редко занимался сыном. Но в последнее время, отец стал уделять ему много времени и Лейшес, хоть порой и злился на него, но инстинктивно хотел быть лучшим в его глазах, чтобы не потерять его...
Погруженный в свои мысли, парень и не заметил, как добрел до покоев профессора. Он уважал юного преподавателя, несмотря на то, что тот был всего на 2 года его старше, но знаний и опыта ему было не занимать.
Энди простоял с минуту в нерешительности, затем тихо постучал, но ответа не последовало. Тогда, выдохнув, парень дернул ручку и заглянул в кабинет: пусто. Быстрый взгляд на часы. Простояв на пороге еще пару долей секунд, Лейшес все же решился войти в комнату и подождать профессора.
Личная комната был просторной, с большим окном на от пола до потолка. Стол завален всякими свитками, бумагами. На полках всевозможные склянки. Пахнет свежестью и чем-то неуловим сладким. Парень провел кончиком пальца по ободку стола, огибая его и встал напротив окна, который выходил прямо на Озеро.
Надеюсь. Он мне поможет.... - пронеслось в голове.

За окном уже виднелся закат. На землю медленно опускались одинаковые, на первый взгляд, снежинки, исчезая в черной глади  Озера, словно в бездне. На берегу, на скамеечках, сидели двое. Две черные точки. Которые постепенно окрашивались в белый из-за падающего на них снега. Через открытое окно повеяло зимним холодком, и Энди слегка поежился. Нет, парень не из мерзлявых, он, наоборот, один из тех, кто безумно любит зиму, синий лед и вкус декабрьского воздуха. Просто сейчас он слегка нервничал, а в такие моменты, руки у парня начинали немного дрожать, и по позвоночнику проходил легкий холодок.
Недавние каникулы оставили неприятный осадок на душе парня. Хотелось вычеркнуть все это из памяти, как нелепый странный сон….
Из раздумий парня вывел знакомый голос.
Лейшес резко развернулся к источнику «шума», кидая беглый взгляд на аспиранта: казалось, он стал еще выше, и Энди чувствовал себя немного не в своей тарелке из-за этого, тот же колкий пристальный взгляд, только теперь обращающийся не на всех студентов в кабинете, как обычно, а только на парня. Лейшес слегка поежился, искривляя тонкие губы в легкой ухмылке. Казалось, профессор с трудом вспомнил имя парня, что последнего слегка позабавило и он еще с минуту внимательно вглядывался в лицо МакЛаггена, пытаясь как будто что-то разглядеть.
-Здравствуйте, Профессор, - парень слегка опустил голову в знак приветствия, не отрывая взгляд от юного преподавателя и продолжая слегка ухмыляться.
-Надеюсь, я вам не помешаю? – легкие нотки напускной неуверенности – попытка сделать тон наивным.
-Просто мне нужна ваша помощь, в связи с… - парень слегка запнулся, - одним Зельем. Зельем Памяти, - через мгновение уточнил парень.
Почему-то вся фигура преподавателя всегда внушала парню какое-то чувство уважения к нему, ощущение, что этот человек всегда добивается, чего хочет.
Энди слегка взъерошил волосы на затылке, на мгновение отводя взгляд в сторону и рассматривая склянки, затем снова на профессора, убирая руки в карманы джинс:
-Если вы не против.

Энди внутренне расслабился, когда МакЛагген согласился ему помочь без лишней болтовни и лекции по поводу того, что сейчас он очень занят, ему надо многое успеть и подготовить к следующим занятиям, и вообще, можно было все это прочесть в книжках, где подробно расписано, как приготовить зелье, его ингредиенты и тому подобное. Но Лейшес всегда верил, что наглядный пример намного лучше, нежели какие-то буквы на пожелтевших от времени страничках. Человеческий фактор, так сказать, играл очень важную роль для Энди.
Парень с интересом наблюдал, как Кормак сразу же достал все нужное для приготовления Зелья. Пока он это делал, Энди со стороны подметил, что для такого юного профессора он еще не успел зазнаться, что его принял на работу аж сам Снейп, и не стал разыгрывать из себя невесть что.
Энди слегка покачнулся вперед, медленно проходя к стулу и присаживаясь рядом с профессором.
Парень окинул быстрым сосредоточенным взглядом все ингредиенты, затем перевел его на Кормака, упершись взглядом в глаза профессора, и сразу же позабыв, как он готовил зелья на самом уроке. С минуту парень покусывал нижнюю губу (привычка с детства, от которой он так и не смог избавится):
-Кхм... - подал голос Энди, осторожно беря в руки один из пузырьков с желчью, - Признаться, я не понимаю, почему зелье тогда не получилось, -более уверенным тоном начал парень, теребя склянку в руке, - Я уверен, что в точности следовал инструкциям, но...зелье приобрело неожиданный темно-лиловый оттенок. Профессор тогда сказал мне, что мое зелье не только отобьет память, но и заставить человека считать себя овощем или чем-то подобным, - легкая улыбка уголками губ, - Я чудом получил возможность пересдать. И теперь я должен правильно его приготовить, - на мгновение повисла тишина, словно парень задумался, - Для меня это очень важно, Профессор, - Лейшес поднял серьезный взгляд на Кормака, чуть нахмурив брови.
Вы не представляете себе как, - подумал про себя парень, тяжело выдыхая.
Не хотелось разочаровывать отца. Хотелось доказать ему, что он может гордиться своим сыном, хотя тот, казалось, с каждым годом только больше разочаровался в Энди. И единственное как мальчик мог окупиться, так это получить отличную отметку по Зельям и, конечно, верно пойти служить Темному Лорду. При мысли о последнем, Лейшес слегка вздрогнул, прикрыв глаза, но затем заставил себя сосредоточиться на Зелье Памяти, сверля немигающим взглядом котел.

Энди внимательно слушал наставления профессора, все также не поднимая на него взгляд.
Недостаточно помешал зелья, - повторил про себя парень и сам себе усмехнулся, такой нелепой показалась ему эта фраза, не лишенная, однако,  смысла.
Конечно. Лейшес сам заметил, что в последнее время он ведет себя довольно странно, то что-то забывая на ходу, то роняя все вокруг себя и руша вдребезги, то совершая поступки, о которых потом жалеет. Так что вполне вероятно, что парень провалил зелья по своей рассеянности-невнимательности.
Нервы ни к черту, Энди, - упрекнул себя Лейшес, отрывая взгляд от котелка, уже повисшего в воздухе и готового к приготовлению зелья.
-Да, возможно, вы правы, Профессор, - легкая полуулыбка появилась на тонких губах, - Я в последние дни несколько….- более тихо начала парень, следуя инструкциям МакЛаггена и разрезая сушенные сердца кроликов на мелкие кусочки, замечая, что руки слегка дрожат.
Да, что же это такое, черт возьми, - выругался про себя парень, еще больше нахмурившись, отчего между бровей залегла еле-заметная складка.
-Нерасторопен, рассеян, скажем так, - все это, не отрываясь от своего занятия.
Когда с кроличьими сердцами было закончено, Лейшес потянулся было к связке змей-травы, но чуть не перевернул все склянки своим рукавом от мантии.
-Черт…. – прошипел Лейшес, вовремя отдернув руку, - О чем я и говорю… - скорее фраза, обращенная к самому себе, чем к кому-то еще в этом помещении.
С этими словами Энди, как-то извернувшись, снял с себя мантию и повесил ее на спинку стула, оставаясь в просторной рубашке, с закатанными до локтя рукавами.
Затем принялся мелко резать змей-траву, делая из нее чуть ли не кашицу, радуясь, что на этот раз ничего вроде не перепутал. Далее в ход пошли гланды козы, которые парень аккуратно поделил на ровные 4 части:
-Я хотел бы еще раз вас поблагодарить, Профессор, - слегка хриплым от напряжения голосом, произнес Энди, отвлекаясь на мгновение от разделывания гланд и поднимая взгляд на сидящего рядом профессора.
Почесав тыльной стороной запястье лоб, Лейшес отложил последний ингредиент:
-Теперь осталось в нужной по очередности добавить это все в котел, - мимолетная уставшая улыбка, глубокий вдох-выдох, откинувшись на спинку стула.

Услышав про желчь, Энди усмехнулся, понимая, что не зря тогда он провалил зелья. Было упущено несколько, на первый взгляд, малозначительных процедур, хотя именно они оказались настолько важны, и являли собой причину неудовлетворительной оценки.
Снейп бы меня за это отдал на растерзания Филчу…..и правильно бы поступил, - пронеслось в голове, пока парень наблюдал за перемещениями и движениями Кормака.
Услышав вопрос про «рассеянность», Лейшес слегка напрягся, опуская взгляд в бурлящий котел и чуть жмурясь от неприятного едкого серебристого дыма, исходящего от зелья. Откашлявшись, Энди сделал пару шагов прочь от котла, скрещивая на груди руки, чуть ссутулившись и поднимая на юного профессора глаза:
-Да многое навалилось сразу, - хриплый полушепот, нежелание сболтнуть лишнего, страх показаться слабым и никчемным в глазах профессора. Сколько раз в последнее время он слышал этот вопрос: «Что с тобой?», «Все нормально?», «Где ты витаешь?» и т.д. И каждый раз он убегал от ответа.
-Некоторые проблемы в семье. Скажем так, моему отцу очень важно, чтобы  я сдал Зелья на «отлично», - кривая, немного недовольная ухмылка.
Парень взял со стола разделанные им раньше гланды козы и осторожно интервалом в несколько секунд опустил их в котел.
И Оуэн меня очень волнует, - вдруг подумал Лейшес, понимая, что ничего не понимает, что между ними происходит, такое ощущение, что Оуэн боялся того, что могло бы быть между ними, а Энди устал прятаться и делать вид, что все «нормально», когда хотелось взвыть.
Просто хотелось чувствовать себя нужным.
Энди вернулся на прежнее место подальше от котла, поскольку стало очень душно-жарко и глаза слегка слезились от дыма.
Лейшес со стороны наблюдал за МакЛаггеном: казалось, его ничего не страшит, не беспокоит, и парню на долю секунды захотелось также – ни доли сомнения, ни крупицы страха, все четко. Понимая, что слишком пристально разглядывает профессора и это уже не прилично, Энди потер глаза, покусывая нижнюю губу, на которой уже появились капельки крови.
Соберись…

-Да, вы правы, да и я сам это прекрасно осознаю. Просто мой отец очень принципиальный человек во многих вопросах и аспектах жизни, - Энди слегка пожал плечами, как бы говоря: "Я тут не причем. Я также, как и многие, его не понимаю. Но что поделать, это мой отце, такой он человек и его не переделать".
-Знаете, просто....я....как бы....он всегда мечтал наверное о другом сыне. Я подвел его в первый раз, когда меня зачислили не на Слизерин.
В голове сразу же пронеслась та неприятная картинка из детства: праздник, все первокурсники радуются началу года, первого года их обучения в Хогвартсе, у всех в глазах искорки волнения и неприкрытого счастья. Только один мальчик с темно-карими глазами, отчужденным взглядом смотрит в сторону и теребит краешек скатерти. На губах натянутая улыбка, а в голове немой вопрос: "Как я ему скажу?...". А потом недовольное лицо отца. Тяжелый вздох, колкий взгляд до середины души и брошенное вскользь: "Надеюсь ты впредь меня так не разочаруешь, Энди".
От этой картинки вдоль позвоночника прошла неприятная дрожь. Хотелось, нет, требовалось срочно сделать хотя бы глоток того виски, что осталось в дорожной сумке парня, ибо первую бутылку безапелляционно конфисковал Оуэн.
Лейшес прошел обратно к котлу и принялся медленно помешивать его:
-Я никогда не стремился к глубокому изучению Зелий. Меня этот предмет не привлекает, не в обиду вам будет сказано, профессор, - поспешно добавил Энди, улыбаясь уголками губ и кидая быстрый взгляд на профессора, а затем снова на котел, - Меня больше интересуют Темные Искусства и все, что с ними связано...
Услышав довольно заманчивое предложение от МакЛаггена, парень не мог не улыбнуться чуть шире:
-Хорошо,....Кормак, - немного помедлив, все же произнес парень, как бы пробуя новое имя на вкус.
Энди был воспитан так, что, даже не смотря на возраст стоящего перед ним человека, если он был выше по званию или занимал какой-то высокий пост, или был преподавателем к нему должно было обращаться на "Вы", никак иначе, и это предложение показалось слегка странным, но вполне уместным и приятным и облегчило общение.
Энди поймал себя на мысли, что он впервые за долгое время вот так просто беседует ни о чем и в тоже самое время о чем-то важном для него.
-А вы, то есть....ты, - вовремя исправился парень, - всегда хотел заниматься Зельями?

-Тогда тебе крупно повезло. Нет, правда, - Энди свободной рукой убрал прядки волос, все время попадающие в глаза и смещающие нормальному обзору, - Это здорово, когда ты полностью доволен своей судьбой. Да, я, если честно, безмерно рад, что попал на этот факультет. Гриффиндор никогда не любил. Слишком они все там правильные, опять же не в обиду. Хаффлпафф какой-то вообще никакой. Да...я даже если попытаюсь, то вряд ли вспомню хотя бы одного или двух людей, которых я оттуда знаю. А вот Слизерин....нет-нет. Такие напыщенные, лживые, лицемерные, горделивые.... - парень на мгновение сморщился, словно, пробовал на вкус что-то неприятное.
Нет, конечно, не стоит всех отводить под эту гребенку. Люди ведь разные. И среди слизеринцев есть вполне сносные люди, с которым Энди очень интересно и приятно общаться.
-Мой отец закончил как раз Слизерин, поэтому....наверное, понятно, почему он был разочарован, - Лейшес не смог скрыть довольную ухмылку.
Парень был рад, что не попал на этот факультет. Он знал, что рано или поздно, но большинство его студентов, попадут на сторону Волдеморта. А этого парню ой как не хотелось. Энди никогда не любил эту ящерицу и было противно лишь представить, что когда-нибудь придется служить этому существу. А придется. 18 лет не за горами.
-Не любишь Поттера? - немного удивленный взгляд в сторону профессора, - А как же гриффиндорская солидарность, почтение спасителю всего магического мира и тому подобная чушь?
Сам Энди относился к Поттеру....никак. Правда, порой в глубине души он восхищался им, понимая, что смог ли бы сам Энди, будучи на месте Гарри, справиться со всем тем, что пришлось пережить этому парню? Ответа на этот вопрос Лейшес не мог дать.
Парень заметил, что самодовольства МакЛаггену не занимать. Парень считал себя во много уникальным и это сразу бросалось в глаза и вызывало лишь легкую полуулыбку-полуусмешку со стороны Энди.
-А есть что-то, чего ты не умеешь? Или боишься?... - может, немного наглый вопрос, но Лейшес порой любил почти незаметно подкалывать своих собеседников.
В это же время парень заметил, что Зелье стало принимать правильный цвет морской волны. А это значит, что оно почти готов, надо лишь налить Зелье в склянку и дать отстояться несколько минут.

Энди продолжал помешивать зелье, одновременно краем уха продолжая слушать рассказ профессора про его чувства относительно Поттера.
-У него не так много фанатов, как ты думаешь, - поведя плечом, произнес чуть севшим от духоты голосом Лейшес, еще раз тыльной сторон ладони протирая лоб.
Парню было очень интересно узнать ответ на последний заданный им вопрос. Энди часто в жизни сталкивался с людьми (особенно в кругу отца), которые во много считали себя умелыми, понимающими и так далее, но, как правило, эти люди боялись каких-то мелочных, глупых вещей, в том время, как Лейшес, будучи ребенком, вообще думал, что они просто по своей природе не могут ничего бояться.
-Это хорошо. В смысле, - парень на мгновение задумался, словно подбирая слова, - Если человек все умеет, то ему не интересно жить, так ведь? Нечему учиться. Не к чему стремиться. Он просто чахнет и все. Я так считаю, - быстрый колкий взгляд в сторону МакЛаггена, словно пытается проникнуть к нему в душу.
От парня не мог ускользнуть тот факт, что профессора вопросы поставили если не в ступор, то все же заставили несколько призадуматься.
-Ничего-ничего? – чуть прищурившись, поинтересовался Энди, отцеживая зелье и разглядывая склянку с уже готовым зельем, - А это возможно?
Лейшес слегка усмехнулся, делая несколько шагов по направлению к профессору:
-Допустим, есть несколько вещей, которых я очень боюсь. От которых сначала кидает в огонь, потом в лед. От которых сердце сжимается до размеров молекулы и вдоль позвоночника проходит леденящий холодок, - парень остановился, когда был практически   вплотную к Кормаку, задрав голову и вглядываясь в глаза профессору.
-Страх – это нормально. Так ты правда ничего не боишься или просто….что-то не позволяет тебе бояться? – минутное молчание.
Затем Лейшес протягивает профессору склянку:
-Готово, - полуулыбка.

На слова про "оттачивать свои навыки" Энди понимающе кивнул.
Нет предела совершенству, - знаменитая фраза, которая также очень часто повторялась отцом Лейшеса в детстве.
Мальчику с самого рождения внедряли в мозг установку - будь лучше. Конечно, Энди был в какой-то мере тщеславным, как и все люди, ну или как маги, имеющие довольно известное происхождение в определенных кругах. Сам Энди постоянно учился. Он хотел учиться и считал, что достигнув знаний, он просто встанет перед каменной стеной, которая не просто кажется непробиваемой, но она таковой на самом-то деле и является. Конечно, можно совершенствоваться, но это будет лишь палировать стену, но никак двигаться вперед.
Из раздумий парня вывели слова Кормака про зелье:
-Я буду стараться, чтобы впредь зелье было нужной консистенции, - легкая улыбка уголками губ, как бы говорящая: "Возможно, когда-нибудь, надеюсь мне оно не пригодится".
Энди считал воспоминания чуть ли не самой важной сутью человека. Ведь по своей природе без тех или иных картин из прошлого, человек просто оболочка. Нет переживаний, нет досады или радости, нет ностальгии и желания все вернуть или исправить. Это как будто из тебя высасывают нечто такое дорогое и светящееся голубым свечением, что вдруг становится невыносимо холодно и одиноко и нет смысла жить дальше.
Лейшес один раз видел такого человека. И картина его пустых глаз до сих пор стоит перед глазами парня...
Энди поднял взгляд и уперся в обращенные на него, можно даже сказать, пристально его рассматривающие глаза Кормака. Сам Лейшес почти всегда четко смотрел человеку в глаза, потому как только по ним можно понять, чего он хочет, чего ждет. Энди заметил еле уловимую тень смущения в глазах юного зельевара:
-Можно бояться неосязаемых вещей, - пожал плечом Энди, - Можно бояться каких-то перманентных вещей. Даже скорее не страх, а просто....нежелание с этим столкнуться, как когда снится страшный сон, ты просыпаешься, но понимаешь, что это было в другой реальности, но все равно боишься.
ПС....параноики, помешанные на своем служению о Великому Лорду....ужасно осознать, что придется вступать в их ряды, - пронеслось в голове, пока разминал затекшую от долгого смотрения "вверх" шею.
Тяжелый вдох-выдох:
-Спасибо, Кормак. Ты мне очень помог, - открытая улыбка, легкое похлопывание по плечу - привычный для парня дружеский жест, затем, вспомнил, что все же перед ним не сокурсник, а Профессор и поспешно отвел руку.

Энди очередной раз усмехнулся, глядя на Профессора. Да, этот парень всегда знает, чего хочет, что может и к чему ему еще надо стремиться.
Комплексы. Это отдельная тема. Лично Лейшес всегда считал, что комплексов не может не быть. Просто не может и все. Человек все равно чем-то недоволен в себе. Есть всегда что-то, что грызет изнутри, и хочется это в себе исправить, но для этого нужно время и старания. Энди знал все "свои" такие моменты, порой чувствовал, в чем другие люди недовольны собой, иногда даже переворачивал это против них, особенно, если было паршивое настроение или его вывели из себя, что в принципе нетрудно сделать, поскольку холодный снаружи, Лейшес мог завестись с полуоборота, особенно если дело касалось чего, что имеет для него огромное значение.
Парень заметил, что в Кормаке до сих пор сохранились какие-то юношеские жесты и словечки, выражения и мимика, это заставило парня забавно улыбнуться. И это не могло не радовать. Было бы глупо видеть 19-летнего парня, хоть и профессора, но строящего из себя великовозрастного старца, все познавшего на своем веку. Хотя Энди часто наблюдал таких людей даже на свое факультете, которые считали себя уже умудренными опытом, взрослыми и глядящими на всех сверху. Смех да и только. Поэтому то озорство, которое все еще присутствовало в душе МакЛаггена было только еще одним плюсиком ко всему образу "идеального учителя".
Лейшес прошел к креслу, на котором осталась его мантия. Перекинув ее через плечо и взяв в руку сумку, Энди еще раз оглядел комнату, словно ища что-то взглядом.
-Конечно. Я надеюсь, вы у нас задержитесь надолго, - с этими словами Энди улыбнулся юному зельевару и вышел из комнаты.

Хогвартс был прекрасен во всех своих проявлениях. Он был живым днём, когда говорил голосами множества учеников, он был живым ночью, когда спал и дышал во сне ровным дыханием, а на каникулах затихал, впадая в спячку, как какое-нибудь неприспособленное для зимы животное.
Но иногда замок казался уж слишком живым. Как, например, сегодня, когда даже у энергичной Пенни голова кругом шла от бесконечного количества людей. Несмотря на то, что большинство людей всё же были знакомы ей в лицо, и практически все попадались ей на глаза тридцать раз на дню, тем не менее, эти факты ничуть не мешали Пенелопе всё больше уверяться в том, что из неоткуда берутся какие-то новые ученики, топчутся в коридорах и тут же исчезают с наступлением ночи.
Прямо мистика какая-то!   – хмыкнула Клирвотер, автоматическим, уже отработанным движением записывая свои мысли в ежедневник, держа его на весу. Кому-то могло показаться, что так писать как минимум неудобно, но делать что-то аккуратно и спокойно Клирвотер отнюдь не могла.
Пенелопа стремительной походкой направилась в сторону гостиной для аспирантов. Зачем? Просто так. Скрыться от «призрачных учеников», как окрестила их про себя Пенелопа, с угрозой для жизни ретироваться от первокурсников, которых было чересчур много.
Определённо, когда я училась, нас было меньше. Определённо. И откуда у всех взялось столько магии, не понимаю, хоть убейте, - размышляла Пенни, одновременно с этим решая свои обожаемые уравнения, из-за которых Стюарт нередко дразнил Клирвотер Эйнштейном. 
«Сам ты лохматый старик!» - обижалась Клирвотер и уходила в другую комнату, не обращая внимания на робкие возгласы о том, что это был, вообще-то, комплимент.…   Нашёл с кем сравнивать, с каким-то дряхлым дяденькой, пусть и очень умным. Ну и пускай он какой-то там закон открыл, Пенелопе на этот факт было… ну, мягко говоря, начхать.
Лучше бы он меня с актрисой сравнил!   – глубокомысленно подумала Пенелопа, -  и то было бы лучше.
Тем временем, полностью погрузившись в свои мысли, девушка не заметила, как достигла гостиной аспирантуры.
Спрятаться… Слишком эгоистична для того, чтобы кто-то затмевал её энергию, своей. Слишком зациклена на своей персоне, из-за чего толпа становится самым ужасным, ведь в ней так трудно удержать границы своей индивидуальности. И, самое обидное, эта толпа не обращает на неё ровным счётом никакого внимания. Обидно, что тут ещё сказать.
Пенелопа грустно вздохнула и сердито поджала тонкие губы.
Жаль, что никто с моим эгоизмом не считается. Мне срочно нужно пообщаться с тем, кого мои закидоны совершенно не интересуют. Прекрасный способ напомнить себе о том, что я в мире не одна. К сожалению. Вот если бы миром правила как раз я, определённо было бы лучше,   - пришла к такому выводу Клирвотер, заходя в гостиную и отрывая взгляд от своих бесконечных формул.
- Ох, Алисия, ты меня ужасно напугала! – вздрогнула девушка, увидев, что в гостиной она находится не одна, - привет, как дела, а, учишься!   – машинально отметила Пенелопа, - аналогично.
Пенелопа откинулась на спинку кресла и умиротворённо сложила руки на животе, однако, долго так не просидела, и тут же соскочив с места, начала шагать по комнате.
- Оу, опять со своей мышкой?   – вскинула брови Клирвотер, только сейчас заметив мышонка, - никогда не любила мышей, если честно,   - призналась Пенелопа, но не рассказывая о том, что он, как какая-нибудь аристократичная принцесса, боится мышей. Конечно, до принцессы Пенни было, как до Луны на самокате, но этих маленьких животных Пенелопа боялась до ужаса, до истеричного визга.
- Я опять о себе, да? – задумчиво протянула Пенелопа, возвращаясь  обратно в кресло, надевая на нос очки и пододвигая к себе ежедневник, - прости. Трудно избавиться от воспитания и всё такое.
Черканув на бумаге пару записей, Клирвотер вновь не выдержала и задумчиво произнесла:
- Вот сидим мы тут, учимся, а думали ли мы, что вернёмся в школу после её окончания?   – Пенелопа отложила в сторону обычную маггловскую ручку и уставилась на подругу, - вот ты, например? Стюарт надо мной смеётся и говорит, что я сбегу отсюда ещё до конца года.  
Чёрт, я опять говорю только о себе!

Пенелопа вновь закрыла глаза и запрокинула голову, размышляя о том, что ещё можно сообщить о своей… скоромной персоне. Да, определённо нужно почаще встречается с Перси, который своими амбициями ставит её, Пенелопу, на место. А сборище ангелов в Хогвартсе, по крайней мере, на данный период времени… пугало.
Пенни чувствовала себя неловко от того, что по себя ей говорит легче всего, и порой ей трудно найти слова для развлечения или утешения другого человека. Себя понять легко – намного труднее других. Хотя, обычно, говорят наоборот, но осознать, понять и, главное, принять другого человека, который, к тому же, так на тебя не похож, чрезвычайно трудно.
Несомненно.
- Ты же знаешь, что я не против.
Забавно. Мы нашли друг друга в этом бренном мире. Молчаливая Алисия и болтушка Пенелопа. Может, мне на ней женится?   – хмыкнула Клирвотер, оценивающе глядя на подругу и, в конце концов, решив эту мысль как следует обмозговать на досуге. В конце концов, свадьба, это прекрасно – голуби, белое платье, гости, шампанское, драка… ну да, всё-таки, лучше без этой свадьбы. Лучше в свадебное путешествие, скажем, куда-нибудь на Гавайи.
- Как ты относишься к Гавайям? – уточнила Пенни, выныривая из своих весьма приятных мысль. Конечно, все эти размышления были лишь в шутку, отнюдь не всерьёз, но всё равно, богатое воображение уже нарисовало чудную картину, от которой, быть Пенелопа не в таком лирическом настроение, девушка бы начала долго и безудержно смеяться.
Но вирусы сентиментальности никуда не деваются. Прячутся, хитрые, прячутся, и самым циничных и ироничных людей на свете заставляют умилённо восхищаться мелодрамой, проливая слёзы счастья над хэппи эндом.
Девушка недовольно поморщилась и недовольно сжала губы.
Ну, уж нет! Если через много-много-много лет, став пожилой женщиной, я буду именно такой сентиментальной старушкой в розовом чепчике, то попрошу моих родственников объявить меня недееспособной и просто-напросто пристрелить. Потому что чаще всего любители сантиментов, которых к старости переклинивает на этом весьма порядочно, становятся просто опасны для общества… даже не опасны. А просто захламляют место в квартире. Как старая, никому не нужная ваза в узорчик из кокетливых ромашек, которую так обожала мама.
- Румыния?   – рассеяно переспросила Пенни, возвращаясь к разговору, - драконы? Сегодня день тупых вопросов, персонально от Пенелопы Клирвотер, так что, держись, друг мой. А вот почему именно эта профессия? Тебе со школы животные нравились… или так, просто пришла однажды сея гениальная мысля в голову?   – с интересом полюбопытствовала девушка, бомбардируя Алисию вопросами, - не обращай внимания, я капризная, эгоистичная и к тому очень любопытная и сентиментальная, вот пришло мне в голову устроить сегодня день воспоминаний и расспросов, и всё тут, - хмыкнула девушка.
- Аспирантов здесь действительно достаточно, - согласилась Пенелопа, - но все мы… так выросли. Одно дело однокурсники, другое дело аспиранты… Знаешь, как это ни странно, Хогвартс очень изменился, несмотря на то, что прошло очень мало времени. Никогда не думала, что буду скучать по своим однокурсникам, ну здесь они и здесь, под боком, а сейчас… кто где. Разлетелись, и нет нас. Один только замок остался, да и тот… иной. Я параноик, да?   – безнадёжно спросила Пенни.
Девушка замолчала, растеряно переводя взгляд с одного предмета на другой и задумавшись о чём-то своём, неизвестном. Хотя нет, очень даже известном. О тех людях, которых она, скорее всего. Никогда больше не увидит, несмотря на то, что ни, тьфу-тьфу-тьфу, живы и здоровы. Просто всё так сложилось.
Уравнение… надо решить это чёртово уравнение, с помощью которого можно сделать прогноз на будущее, но не получалось. Ошибка. Какая-то подлая ошибка закралась в ежедневник и нагло сбивала Пенелопу с мысли.
Клирвотер старательно перечитывала растянувшееся чуть ли не на три страницы решение, одновременно что-то дописывая, зачёркивая, возводя сосредоточенный взгляд к потолку, подсчитывая что-то в уме.
- Ах, вот она!   – с облегчением Пенни исправила свою собственную глупость и быстро дорешала пример.
Прогноз на будущее весьма благоприятен.
- А что это ты, кстати, делаешь?   – запоздало поинтересовалась Пенелопа, откладывая многострадальный ежедневник, -рисуешь? Меня, что-ли? Это так мило!   – восхитилась Пенни.