- Эвааааан! – пожиратель радостно потрепал по голове друга, так будто тому не было уже сорок с лишним лет и они были еще совсем мальчишками и сейчас побегут за метлами что бы играть в квиддич, ну или стащат огневиски из кабинета отца.
Розье, живой и все-такой же безумно родной, всегда очень радовал Лестрейнджа своим присутствием. Все-таки если столько лет уверен в его смерти и ругаешь себя за это, думаешь «если бы…», а тут он внезапно возвращается к жизни, то любая встреча с ним каждый раз начисто выносит мозг. В рамках приличия, разумеется. В жизни пожирателей не так много радостей, но если друзья живы, то за это определенно стоит выпить. Есть и еще одна радость в жизни пожирателей – Лорд, тоже живой. Лорд приказал остаться, но это уже не важно, потому что приказы Лорда – большая радость… Мерлин, неужели он становится фанатиком? А не важно. К чему бы нас не вел его Темнейшество, главное что по пути будет весело. Руди пришел в хорошее расположение духа. Даже то, что сейчас именно его дом будут разносить в щепки, его не слишком сильно расстроило.
- Мы с Беллой всегда очень рады гостям, мой Лорд, - смиренным тоном сообщил Лестрейндж, на секунду склонив голову в вежливом поклоне, - И стремимся сделать их пребывание у нас незабываемым.
Лично Лестрейндж предпочел бы, что бы враги Лорда оказались мертвы и чем быстрее тем лучше – именно так и поступает со своими врагами предусмотрительный человек. К сожалению мнение Руди в этом вопросе не учитывалось, и Лорд в очередной раз будет пытаться разговаривать с Поттером… даже мелькнула мысль убить Поттера самостоятельно, ослушавшись приказа Лорда, но тот, будто услышав его мысли, дал Лестрейнджу задание. Ну и ладно, он наверное лучше чем Руди знает чего надо для всеобщего блага и процветания.
- Будет сделано, Шеф! – Руди расплылся в широкой и несколько идиотской улыбке и вслед за Розье покинул помещение.

==> кабинет Рудольфуса

подвалы ==>

Из сада Гестия переместилась в подвал вместе с некоторыми другими орденцами.  Серые стены, сырость и жгучая темнота навевали мысли о тюрьме. По сути это и была тюрьма, для двух ребят, ради которых они сюда пришли, в частности. Все же активно обсуждали, что же им делать дальше; кто-то даже мог шутить в подобной ситуации. Лишь только Гестия молчала. Не потому что она наплевательски относилась к делу, или думала о чем-то своем: просто она была скорее исполнителем, чем идейным вдохновителем. Она соглашалась на любую работу, даже, казалось бы, невыполнимую. И никогда не обсуждала то, что нужно было сделать. Вот и теперь Гестия вникала в суть плана, которого, по сути-то, и не было. Что ж, все как всегда.
И вот сейчас она осторожно ступала по лестнице, вслед за остальными. Осторожно, потому что нельзя было себя обнаружить раньше времени. Все обратились в слух и ловили каждый звук, доносящийся из гостиной. Судя по голосам, народу там собралось не мало; все как будто ждали их прихода. Эта новость Гестию явно не обрадовала, впрочем, не только ее.
Гестия видела впереди Тонкс, видела Поттера и еще какую-то девушку, она забыла ее имя. Видела дверь, за которой находилось то, ради чего они пришли. Хотелось замедлить шаг, словно это ее последние шаги в жизни. А вдруг, чем черт не шутит.
О чем ты думаешь, глупая. Ты никуда не уйдешь, сегодня вечером ты уже будешь дома. В худшем случае, в больнице. А он придет тебя навестить, обязательно придет.
А вдруг нет? Вдруг он будет занят? Ведь он всегда занят, когда нужен. Это его самая плохая привычка…
А вдруг зеленый свет? Одна вспышка, один вздох, один миг. И ты уже не придешь ко мне. Точнее нет, ты придешь, но я этого уже не увижу.
А вдруг…
- Bombarda!
Словно взрыв в моей голове. Неужели уже?  Сколько же их, господи.
Холодные камни с грохотом обрушились на пол. Казалось, весь дом против нашего присутствия. По сути, так оно и было. Гестия держала наготове волшебную палочку, но она не готова была переходить в атаку: ведь дети до сих пор оставались в гостиной.

Я знаю, ты здесь, Гарри...
Высокая тонкая фигура в плаще застыла посреди помещения, стоя спиной к оставшимся. Прикрыв глаза, маг прислушивался и можно было решить, что он впадает в транс, но это не так. Просто змеиные вертикальные зрачки сузились под полуприкрытыми веками и лицо, так похожее на человеческое, в этот момент начало утрачивать своё сходство. Глупости. Достаточно было просто прислушаться к далёким шагам, которые поднимали клубы невесомой пыли на старых ступенях дома, к учащённому биению нескольких сердец почти в унисон. Глупые пташки сами летят в ловушку. Разведя руки в стороны в гостеприимном жесте, тёмный маг плотоядно усмехнулся и грациозно поднял палочку.
Сзади, за его спиной раздавалось хрипение и заглушённый крик. Мадам Лестрейндж вовсю резвилась со своими гостями, с молодым поколением неугодных. Никому не угодных. Неудачники, при виде которых хотелось брезгливо сплюнуть в сторону. Кроме того, что этим, пусть и чистокровным, детишкам не посчастливилось родиться в это неспокойное время в совершенно неподходящих семьях, они ещё и друзей себе выбирали из такого же мусора. Пусть страдают. Если Беллатрисс захочет, она прекратит их мучения с лёгкостью, отправив на тот свет – плевать. Его личная цель уже здесь, благодаря этим оборвышам. Пожалуй, Долохов всё же не прогадал, захватив их с собой.
Ты слышишь, Гарри? Слышишь эти крики? Иди скорее, освободи своих друзей…
Ведьма с неменьшим пылом принялась за девочку, а Люциус, о, послушный трусливый Малфой, с лица которого не сходила смесь презрения и боязни, лёгким взмахом палочки стёр память обессиленному непростительными заклятьями тёти Беллы рыжему мальчишке.
Судя по тому, что Эван и Рудольф ещё не торопились обратно, им вполне нашлись какие-то другие радости жизни, значит, Поттер приволок с собой кого-то поинтереснее, чем группка недобитых грязнокровых воспитанников Дамблдора. Интересно, а кого же он мог притащить с собой? Насколько Лорд был осведомлён, благодаря в некоторой степени Люциусу, к зарвавшемуся ненормальному мальчишке, мнящему себя великим Героем, в Министерстве относились весьма настороженно и прохладно, так что вряд ли много смельчаков-кретинов решилось бы пойти его сомнительному призыву о помощи.
- Люциус, друг мой.
Малфой, склонившийся с палочкой над хорошенькой белокурой колдуньей, по прелестному грязному и слегка разбитому личику которой теперь текли ручьи слёз из полубезумных огромных глаз, тотчас бросил своё занятие и подошёл ближе к своему господину.
- Вы с Краучем говорили мне, что в Хогвартсе с некоторых пор снова ошивается Аластор Хмури… Мне кажется, нет, я почти уверен, что Дамблдор, этот прохвост, вполне мог оставить Маятник своему старому другу.
Вполне логично. Старый аврор до сих пор оставался верен себе и был больше похож на оживший вредноскоп с кучей проявителей всяческих опасностей и заговоров вокруг, нежели на обычного стареющего вояку в отставке. Уж он-то наверняка знал бы, как применить такую необычную вещицу.
Поймав на себе недоумевающий взгляд, Лорд усмехнулся.
- Найди его. Мне слишком нужен этот артефакт, ясно? А глазастую черепушку свихнувшегося старика можешь оставить себе как сувенир.
Рассмеявшись при виде перекосившегося лица аристократа, Волдеморт отправил его прочь взмахом руки и в тот же момент раздался взрыв, почти полностью разобравший одну из стен гостиной. Кто-то не слишком вежливый чересчур громко постучался, и хозяйка дома была этому не слишком рада. Сказать по правде, Белла была просто в бешенстве. Вспышки заклинаний, крики, чьи-то торопливые шаги – в какой-то момент всё вдруг оборвалось..
- Гарри?
Когда чуть стих шум разлетающихся по комнате камней и в воздухе повисла пелена из пепла и кирпичной пыли, певучий низкий голос рассёк сумрак.
- Ну что ты, Гарри… Здесь же твои друзья, они ждут тебя! Они устали и очень напуганы, спаси же их отсюда…
То, что связывало этих двух волшебников, причиняло юному Поттеру невообразимую боль, уж это Лорд знал как собственное имя. Он слышал тяжёлое дыхание, чей-то тихий кашель за останками полуразрушенной стены, чьи-то торопливые шаги.
- Поттер, не заставляй себя ждать, это невежливо!
Наконец рявкнул маг и поднял в воздух кучу острейших осколков от разбившегося зеркала на той самое стене, которая была разрушена. Едва заметив первое же мелькнувшее живое существо с той стороны стены, режущая стая рванула в ту же сторону, намереваясь пригвоздить и изрезать свою жертву в клочья.

Иногда Малфою казалось, что Лорд откровенно слеп. Тот всевозможнейший сброд, который окружал господина, состоял как из выходцев из круга истинной элиты магического общества, так и из мнимой «аристократии», к которым относился и Барклай, сопливый зарвавшийся юнец, избалованный властью и магией. Трудно представить, что подобные личности, с позволения сказать, могут кому-то служить и быть верным общему делу. Именно поэтому Люциус не доверял ни ему, ни всем остальным. Конечно же, были маги в их кругах, с которыми вполне можно вести общие дела, например Крауч, Долохов или Рудольф, его почти родственник, вполне адекватный в отличии от его драгоценной сумасшедшей супруги, которую отчего-то так любит Нарцисса. Были и те, кого Малфой с юности привык называть своими друзьями, кто вместе с ним присягнул Тёмному лорду на верность и к кому можно было совершенно спокойно стоять спиной, не ожидая заклятия в спину.
Проигнорировав как ответ выскочки, не способного даже скрыть свои эмоции, так и смешки остальных, Люциус вполне учтиво, хоть и немного напряжённо улыбнулся и склонил голову перед своим повелителем. Несмотря на то, что он прекрасно понимал, что выполнение задания зависело не лично от него или его личностных качеств, он знал, что Волдеморт очень не любит подобных промахов и не станет разбираться, даже если перед ним появится Руквуд и сам ему всё объяснит. Ну а о наказании за подобный промах оставалось только надеяться – уж слишком неординарной и непредсказуемой личностью был самый сильный Чёрный маг этого мира.
Когда уединение тёплой гостиной  нарушило сигнальное заклинание, Малфой задумчиво покосился на лютующую Беллатрикс и едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Несмотря на свою откровенную неприязнь, Нарцисса всегда настолько болезненно реагировала на его якобы «нападки» на свою обожаемую сестрицу, что Малфой старался не огорчать супругу и не демонстрировать своё отношение в открытую. Он ничуть не уменьшал её заслуг, но иногда методы работы мадам Лестрейндж заставляли его задуматься о её психическом состоянии. Кроме того, что палить всепожирающим пламенем из окна просто непрактично, Малфой не видел абсолютно никакой радости в том, чтобы убивать или пытать детей. Слишком это простое и скучное занятие. Собственно, этой участи Лорд его заблаговременно лишил, предоставив Бэллочке право развлекаться по собственному усмотрению. Ему же в этой игре досталась роль эдакого спасителя – что же может быть прекраснее, чем стереть из памяти нечеловеческие муки и боль… Наверное, только возможность их причинить своему врагу. Люциус никогда не отличался особенной кровожадностью, как тот же Гойл-старший или Макнейр, к примеру, он скорее вполне успешно играл роль пешки в руках Тома Риддла. Естественно, не забывая о собственных нуждах и желаниях.
- Конечно, милорд.
Малфой пару минут вежливо подождал в сторонке, давая Бэлле возможность насладиться любимыми видами пыток. Когда колдунья переключилась на следующую жертву, Люциус вытащил палочку и сперва заставил Уизли заткнуться, потому что от его бешеного крика звенело в голове. После, наклонившись и глядя в мутные сумасшедшие глаза мальчишки, полные ужаса и боли, Малфой брезгливо поморщился, но всё же облегчил его участь.
- Obliviate!
Забвение. Иногда оно бывает важнее жизни. Судя по всему, отпрыск Артура тоже так считал, потому что спустя буквально пару минут он измученно прикрыл глаза и уронил голову на связанные руки. Следующая, юная мисс Лавгуд, знакомая Малфою по ночной встрече в отделе тайн, тоже быстро успокоилась, успев напоследок прошептать что-то про ненависть.
Задумчиво глядя на заплаканное личико совсем юной девушки, на дорожки слёз по запылившимся щекам, Люциус отчего-то замешкался. Может, цвет её волос и хрупкость напомнили ему о сыне, о том, что может когда-нибудь и Драко попадётся в руки врагов и среди них найдётся тот, кто избавит его от боли и воспоминаний…
«Люциус, друг мой.»
Это не тихая просьба или призыв, это приказ. Подобные мелочи усвоены много лет назад и отступать от них не стоит. Подойдя ближе, маг внимательно выслушал своего господина, понимая, что за этими словами кроется возможность показать себя с лучшей стороны, кивнул и стремительно покинул помещение.

==> коридоры поместья

Гарри едва не оттолкнул Гермиону. Вскипевший в крови адреналин был слишком силен, для того чтобы вновь отступить и оказаться прижатым к стене.
- Какого черта, Гермиона?! – не удержавшись, воскликнул Гарри, но тут же взял себя в руки. – Прости. Спасибо.
Выдавил через силу, но лучше уж сказать сразу, избегая будущих обид. Что-то не так. Стало тяжело. Тяжело дышать, тяжело думать – внезапно резко заболел шрам, и Гарри охнул, схватившись за лоб. Слишком тревожные, знакомые симптомы. И ты уже знаешь, что сейчас произойдет.
Как будто в твою сущность началось грабительное вторжение, словно раскаленными щипцами из истинного «я» начинают вытягивать нити мыслей, ощущений, чувств. Ты уже становишься ничем, ты кричишь от боли, сжимаешь виски ладонями, но такое бессознательное совершенно не отражается в твоей новой действительности, там не слышно криков, фоном проходит и раздирающая боль, внутри тебя – все уже чужое, и ты – не ты. Захлебываясь чувствами, никогда не принадлежащими ему, Гарри чувствовал жгучую ненависть к самому себе, к окружающим его аврорам и друзьям. Его взгляд двоился: вот он видит противоположную стену, украшенную картиной какого-то предка Лестрейнжей, мрачного типа со взглядом маньяка, а вот – он внутри гостиной, в его руке – тонкой и бледной, зажата волшебная палочка, и битое стекло поднимается, повинуясь взмаху. Невозможно было ухватиться за то, что еще принадлежало ему, его сущности, его характеру. Все расплывалось. Разве что... копна каштановых волос, обеспокоенное лицо Гермионы: волна любви к подруге мигом охватила Поттера, прокатилась по его эмоциям, вытесняя то, что заставляло ненавидеть девушку. Чужая воля уступала – и уступала стремительно, так, что спустя несколько секунд Гарри, пошатнувшись, прислонился к стене и закрыл лицо руками. Боль утихала, и он мог уже ее чувствовать, крик сошел на нет. Времени отдышаться не было.
- Осторожно, - прошептал Гарри Гермионе, удержал ее за плечи, не позволяя шагнуть за порог, и внезапно скакнул к двери, взмахивая палочкой:
- Протего! – щит успешно отразил осколки, и они разлетелись в других направлениях, не задев Гарри, и, он надеялся, остальных тоже. Следовало торопиться.
Зыбка удача, быстра реакция Лорда, велик его опыт в устранении врагов, но он, Гарри, однажды уже остановил чудовище. И не раз. Оставалось только действовать согласно разуму, а не импульсивным порывам проорать убийственное заклинание. Он не сможет, он слишком слаб, и он, Поттер, должен спасти своих друзей. Если с Роном, если с Луной, если с ними что-нибудь случится, Гарри не знал, как он будет жить с этим. И может поэтому его извечная тяга к безрассудным поступкам уступила место холодной логике? Он заметил манипуляции Шеймуса, и кинулся тут же за диван, который давал хоть какое-то укрытие, в то время как птички Финнигана рьяно вились вокруг Лестрейнж и Лорда. За Волдемортом стояли Рон и Луна. Необходимо было, жизненно было необходимо как-то отвлечь его от того угла! Гарри повернулся к Шеймусу:
- Я отвлеку его, а ты постарайся вытащить их, - короткий кивок в сторону Луны и Рона, и Гарри, не дожидаясь ответа Финнигана, вышел из-за своего укрытия.
Совершенно спокойно, как будто даже не боясь за собственную жизнь. Поттер мог попасть под любое из заклинаний, с бешеной скоростью разрезающих гостиную, но дуракам, как известно, везет, а кроме как полным идиотом Гарри сейчас и не называть было. Он постарался казаться как можно непринужденнее. Как можно бесстрашнее, хотя страх, подобно холоду, вился где-то в районе груди; от одного взгляда на безжизненное, отрешенное лицо Рона, Гарри почувствовал еще и ненависть. Им ведь не могли навредить? Не могли?
- Я здесь, Том.
Да, он провоцировал Лорда специально, со спокойной уверенностью камикадзе. Надо было бы для полного эффекта примостить в свою речь еще и фамилию Риддл, и тогда за успех волноваться нечего.
- Может быть, угостишь чаем, или сразу перейдем к схватке? Одно и то же, разницы я не вижу. Ты слабак, Риддл, ты используешь людей только тем, что давишь на их близких. Хоть один из них остался бы с тобой, если бы ты предложил добровольный, ничем не принуждаемый выбор? Сомневаюсь. Ты держишь людей страхом. Но я, Том, тебя не боюсь. Презираю. Ты жалок.
Усмехнуться, совершенно расслабленно, сделать шаг в сторону, будто переминаясь с ноги на ногу, и тут же резко отпрыгнуть от смертоносного заклинания.
- Как предсказуемо, - смеешься, старательно, как играя. Вот только жизнь, твоя жизнь, жизнь твоих друзей, одна. И если выбирать между ними, на кон скорее поставишь свою. Ты всегда так поступал, и лучшая смерть – на поле боя, за правду, которой ты держишься. Лишь бы не пожалеть об этом. Но о чем он, Гарри Поттер, может жалеть в своей жизни?

Некрасиво входить без стука, Вам не говорили?..
Ладно, посмотрим на это с другой стороны: как выглядели бы члены Ордена, постучись они в двери гостиной Лестрейнджей перед тем как войти туда? Нелепо и глупо. Впрочем, можно было бы хорошо сыграть на том, что Пожиратели и Волдеморт были бы удивлены подобной наглостью. Милый ход, возможно, Тонкс так бы и поступила, не будь ситуация серьёзна до такой степени. Она слышала, как кричал Рон, её переполняла злость, она сама бы распахнула дверь, если бы шла первая.
Тётушка не замедлила с проявлением гостеприимства, послав в Нимфадору смертоносный зелёный луч, который, к счастью, попал в какую-то странную, видимо антикварную вазу, стоявшую за спиной пригнувшейся Тонкс. Как же, даст она себя убить. Беллатриса действительно была сумасшедшей, никто не был застигнут врасплох её "тёплым" приветом.
-Остолбеней! - это предназначалось не кому иному, как лорду Люциусу Малфою, её дядюшке. Несмотря на то, что виделись они примерно третий раз в жизни, у Доры были к нему претензии: он имел влияние в Министерстве и всячески пытался использовать его против Тонкс. Но это была не месть, это было просто заклинание. Чтобы не мешался. Нужно сражаться с Беллатрисой, нельзя, нельзя снова позволить ей кого-то убить? - Нимфадора отлично помнила, чем закончилась их предыдущая встреча. Не хотелось ничьей смерти, не хотелось снова месяц проваляться в Мунго. Выход один - сражаться. -Lasum bones! - сломать ей кости вряд ли удастся, но пока она уворачивается, можно успеть что-либо предпринять. Хотя, что тут предпринимать? По-хорошему, нужно хватать детей и чесать отсюда как можно дальше и максимально быстро - в сердце тьмы было неуютно, да и концентрация врагов была очень высокой.
Не по себе, очень не по себе - она первый раз увидела Лорда Волдеморта, раньше ей приходилось иметь дело лишь с его слугами. Он заговорил с Гарри - всё это происходило за доли секунд, однако в голове Доры это протекало неспешно, как при замедленной съёмке.
Перепрыгнув через диван, девушка поскользнулась на ковре и упала рядом с Полумной, которую, очевидно, наградили чарами забытья. Наверное, это хорошо, на тот момент.
Гермиона тоже грохнулась на пол, гораздо неудачнее, нежели привыкшая к этому делу Тонкс. -Гермиона, Симус, забирайте Рона и уходите! - крикнула девушка, прячась за креслом от очередного "подарка". Да, дом сильно пострадает от этой битвы. А будет ли это волновать хозяев? О чём-о чём, а о таком-то сейчас думать было просто нереально. Метаморфиня попыталась поднять Луну, но та была слишком тяжёлой. Пришлось снова уворачиваться от проклятий - в лицо прилетело нечто деревянное, оставив после себя пару неопасных царапин. Мерлиновы штаны, где носит остальных?! - девочку нужно было спасать, но как? Мгновение и у Тонкс появилась идея.
-Гестия! Прикрой нас!  - крик был каким-то неровным относительно интонации, но другого ожидать было бы глупо: нервы расшатались, Тонкс всё время следила, чтобы в Лавгуд не прилетело ничего вредного - с человеком без сознания это делать очень сложно, так как выразить свою боль он не в состоянии. Страшно? Нет, не очень. Но страшнее, чем обычно. Холодный взгляд, холодное дыхание - разве оно может оставить кого-то равнодушным?..
-Wingardium Leviosa! - Луна зависла в воздухе, Нимфадора стала аккуратно продвигаться в сторону выхода. Нужно, чтобы девушка оказалась в безопасности, как можно дальше от этой ненормальной хозяйки поместья. Отправив бессознательное тело за дверь, Нимфадора резко развернулась в сторону Беллатрисы и направила на неё свою палочку. -Ты, дрянь, не смей никогда больше трогать детей! - Нимфадору переполняла злость. Должно быть, какой-нибудь год назад она сама бы не отличала себя от ребёнка, но теперь, когда она вышла замуж, система ценностей несколько изменилось. Она стала взрослой. Эта злость была первым проявлением материнского инстинкта, что присущ большинству женщин. -Круцио! - да, не зря они родственницы, иногда в их поведении можно заметить сходства. Однако нельзя не заметить, что Тонкс не получает удовольствия от причинения боли другим, она просто не хочет оставлять подобное безнаказанным.

Из  коридора  послышались  шаги. Кингсли  шёл  спокойно, палочка  была  сжата  в  его  правой   руке, и   стоило  ему  только  зайти  на  порог двери, он  увидел  ужасную  картину. Он  краем  глаза  увидел  битву  Тонкс  и  Беллатрисы, и  по  губам  прочитал  запрещенное  заклинание. Кингсли  бросил  в  сторонну  Тонкс, и  толкнул  её. Заклинание  пролетело  мимо. Шеклболд  вздохнул  с  облегчением. Кингсли  поднял  глаза  на  Беллатрису. Он  всё  ещё  был  спокоен, в  его  глазах  не  было  ненависти  или  злости, а  на  его  лицо  не  было  напряжено  скорее  даже  наоборот. Кингсли  винил  себя, почему  он  не  пришёл  сразу, и  где  вообще  сейчас  находиться  Аластор. Он  направил  палочку  на  Беллатрису. ”Ступефай”. Кингсли  знал, сейчас  тут  самые  опасные  для  него  казались  Беллатриса  и  сам  Лорд. О  других  он  думать  даже  не  хотел, такие, как  остальные  ему  уже  встречались  и  не  раз. Он  увидел, что  в  Гермиону Беллатриса  отправила  заклинание, но  он   нечего  не  мог  сделать, он  бы  не  успел.  Палочка  в  его  руке  сжалась  ещё  сильнее, это  заклинание  в  его  глазах  летело  целые  столетия, а  мысли  у  Кингсли  менялись  настолько  часто, что  это  позже  поражало  и  самого  Кингсли, оставалось  надеяться  на  других  присутствующих, или  только  на  саму  Гермиону. Он  сделал, что  смог  теперь  он  был  сосредаточен  на  Беллатрисе. Он  не  отводил  от  неё  глаз  ни  на   минуту.
- Тонкс, кажется,  тебе  стоит  заняться  отступлением. Берите  Рона  и  уходите, я   останусь  на  прикрытие. Это  не  совет! Это  приказ! – первые  слова  были  произнесены  шепотом, так  чтоб  слышала  его  только  Тонкс, но последние  слова,  словно  громом  прокатились  по  всей  комнате.
Он  смотрел  на  Беллатрису, но  успевал  оглядывать  всю  комнату. Гарри  был  в  битве  с  Лордом. Ещё  какой-то  Гриффиндорец  был  за  диваном, очевидно  именно  он  должен  был  схватить  Рона. Гермиона  была  с  поломанной  рукой  и  без  палочки. Луну  он  видел  в  коридоре. Было  трое  безоружных, четверо  были  с  палочками, и  двое  из  них  были  из  аврората.  Положение  было  не  из  лучших, ведь  Пожирателей  было  больше, да  присутствовал  и  сам  Лорд. Тут  и  думать  не  надо  было. Нужно  было  хватать  Рона  и  убегать  отсюда  куда  подальше, где  пожиратели  не  достали  бы  их, но  сделать  труднее, чем  подумать, и  Кингсли  прекрасно  это  понимал.
Отступление, единственное  наше  в  данный  момент  спасение, но  Рон  ещё  у  Лорда  в  руках… а  если  уж  пришли  за  ним, то  надо  и  забирать, не  оставлять  ведь  начатое  на  половине, но  в  тот  же,  момент  протянем  ли  мы?

***

Это и есть то, к чему ты стремился? То, чего ты хочешь для себя? Ты действительно видишь в этом смысл своей жизни?
Не одну сотню раз задаваясь этими вопросами Люциус Малфой досадливо признавал своё полное поражение. Да, не за этим и не для того он однажды примкнул к узкому кругу Избранных Лордом, чтобы превратиться в убийцу, преступника. Поначалу всё казалось таким реальным и радужным, особенно для полного энергии и амбиций молодого аристократа. Ну подумайте сами, разве может быть что-то более правильное и благородное для истинного мага, кроме как жизнь в абсолютной магии, природной, чистой, могучей… Служение самой высокой цели – избавить мир от грязи и нечистоплотности магглов, из-за своей корысти и тупости ворующих силы и энергию волшебства у тех, кому она должна принадлежать по праву крови – разве в этом было что-то непраивльное для потомка одного из древнейших родов волшебного мира? Никогда. А уж если при этом есть шикарная возможность приумножить собственное состояние, наладить полезные связи и обрести власть, разве настоящий маг, умный и честолюбивый, от этого сможет отказатся? Да никогда.
Нарцисса никогда не ставила ему в вину то, что по этой его прихоти вся семья оказалась втянутой в эту паутину. Но ему вполне достаточно было внимательно посмотреть на застывшее выражение тревоги на её лице, на пальцы, нервно теребящие ленту на платье, на опущенные уставшие от постоянных переживаний плечи. Этого достаточно, чтобы признать своё полное фиаско. Вместо обещанной власти и богатства он получил только вечный страх и стал марионеткой раньше, чем смог опомниться. А потом сделал такой же шарнирной безвольной игрушкой, привязанной долгом и животным страхом, своего единственного сына. Есть чему радоваться, не так ли?..
То, что все слова Тома Риддла на самом деле сладкая опасная ложь, а сам он – сумасшедший кровожадный монстр, пусть и трижды гениальный и непревзойдённый, Люциус прекрасно понял ещё в свои девятнадцать лет, правда, не сразу. Опьянённый свободой, вседозволенностью и обещаниями о мире у своих ног, он не учёл только одного – убивать своими руками не так-то просто, как может показаться. И свою первую кровь, своих первых жертв он помнил до сих пор. Семья какого-то министерского глупца, отказавшегося работать на Тёмного Лорда, и поплатившегося за это. И он и его жена умерли мгновенно, с застывшей навечно зелёной вспышкой в глазах, а Люциус, для которого это было первым заданием, вдруг осознал, что именно такая судьба ждёт и его. Малфой, которого начало подташнивать и трясти от ужаса своих первых отнятых жизней, даже не сразу заметил стоящую в дверях маленькую девочку с плюшевым медведем под мышкой и заплаканными распахнутыми глазами. Не выдержав этого взгляда, молодой маг сбежал, оставив задание выполненным не до конца, потому что прямым указанием было устранить всех. Об этом он, естественно, не сказал никому и вообще, постарался выкинуть из головы и забыть – от Тёмного лорда, знаете ли, довольно сложно вообще что-то скрывать.
Много лет прошло с тех пор…
Когда юный Поттер избавил мир от Волдеморта, радовались все вокруг. Отмечали победу, мечтали, надеялись на новую жизнь без страха и удушающих кошмаров. Люциус не был исключением. На суде всё было списано на Империо, и ему на удивление поверили, так что жизнь, действительно, можно было начинать с нового листа. Это оказалось на удивление легко, особенно учитывая что у Малфоя родился наследник, а в обществе его до сих пор уважали и побаивались, как бывшего приближённого к Лорду. Там, где не помогала откровенная лесть и взятки, помогал страх, но это было уже не важно.
Теперь же, когда возродившийся монстр, его хозяин, начинал новую войну, оставался только один путь для выживания – дойти до конца вместе с ним, и победить. Поэтому Люциус был верен своему господину - теперь у него не было выбора. Только страх за себя и Драко.
По приказу покинув гостиную, маг отправился на поиски Хмури, но не был уверен, что старый колченогий аврор тоже почтит эти стены своим присутствием. Впрочем, у Поттера никогда не было особого вкуса к выбору компании, так что удивляться не приходилось.
Заметив в конце коридора Розье и Рудольфа, замерших возле кабинета, Малфой решил не вмешиваться. Эти двое явно загнали свою добычу в угол, кто бы там не был.

Решив осмотреть весь дом, мужчина спустился по лестнице на первый этаж, и… мгновенно утонул в тишине. Наверху он явно слышал звуки взрыва, а здесь, словно туман, повисла тишина. Вытащив палочку, маг неторопливо шагал вперёд, когда вдруг впереди зазвучал чей-то голос.
Смерив взглядом и темноволосую бледную девушку, и палочку в её руках, направленную в его сторону, Малфой снисходительно усмехнулся, отвечая на вопрос
- Еслы вы считаете, что торопиться вам уже некуда, могу облегчить вашу участь.
Судя по тому, что она назвала его по имени, без официального обращения, эта барышня вполне могла знать и искать именно его, но она сама была ему не знакома. Совершенно точно. Впрочем, не стоило бы захламлять память такими ненужными знакомствами, да и время тратить тоже. Тем более, раз эта невнятная особа находится здесь, и явно без приглашения, значит она проникла в чужой дом вместе с остальными чумными во главе с Поттером. Этому сброду терять уже нечего, так что…
- Stupefy!!

Если бы сейчас Малфой мог и хотел задавать вопросы, то это было бы одним и тем же непрекращающимся – как?..
Как и откуда это невнятное бледное существо оказалось на его пути? Она явно его знала и искала, в этом можно и не сомневаться.
Как эта сопливая мерзкая девчонка, растрёпанная, словно баньши, с каким-то пером, застрявшим в волосах, и бледная, как одно из привидений Хогвартса, смогла не только отразить его внезапное заклинание, но и противостоять ему? Ему! Одному из лучших боевых магов Лорда!
В её глазах читалось явное сумасшествие, впрочем, в равной доле разбавленное страхом. Словно он чего-то давно и мучительно хотела и одновременно боялась до ужаса. А она действительно боялась. Люциус чувствовал  бешеное биение её сердца, когда ненормальная девчонка, нырнув под его руками, оказалась слишком непозволительно близко, нарушая дистанцию и прижимая его к стене. Он чувствовал касание её груди и сбивающийся голос, дыханием пробегающий по его горлу вместе с тонкой полоской стали.
Лезвие? Мерлин, какая банальщина. Впрочем, маг прекрасно понимал, что прежде чем он рискнёт пошевелиться и поднимет снова палочку, его жизнь вытечет алой волной из перерезанного горла. Фанатизм, это определённо проявление сумасшествия, и этого уж  точно стоит серьёзно бояться. Так что он просто вынужден был просто стоять и смотреть на неё, не рискуя вставить в противовес этим невнятным бредням хотя бы слово.
«Посмотри и запомни. Знаешь, какого цвета моя смерть? Моя смерть цвета твоих глаз, лорд Малфой.».. Он попробовал вдохнуть, но лезвие ещё сильнее вжималось в кожу, оставляя его жизни какие-то ничтожные секунды.
Посмотри и запомни. Да уж, такие встречи вряд ли забываются скоро. Всё её повадки выдавали явное отклонение от нормы и при этом какой-то дикий, почти животный магнетизм. Так смотрит Нагайна на свой обед, прежде чем в последнем броске титановые кольца мышц сомкнутся, ломая в крошку рёбра, и пасть с огромными зубами оборвёт жизнь своей жертвы.
Когда девушка почти коснулась его лица, блаженно вдыхая его запах, маг дрогнул и едва сдержался, чтобы хотя бы не попытаться ударить или отшвырнуть в сторону. Уж слишком это было похоже на то, как дементор склоняется над смертником и пьёт, высасывает его душу. Он чувствовал себя примерно так же, хотя её движения, даже то, как было прижато к его горлу тонкое лезвие дрожащими пальцами, было наполнено какой-то тайной, слишком интимной, чтобы он о ней узнал. Глаза закрылись сами собой, а чувства обострились, фокусируясь на одной пульсирующей точке на шее…
А потом вдруг всё кончилось. Она просто отступила в сторону, а вместо лезвия возле его лица оказалась палочка. Увидимся.. Салазар, да он же теперь не успокоится, пока не узнает, что эта психопатка от него хотела и почему!..
Люциус коротким жестом откинул со лба упавшую прядь, словно собирая обратно остатки своей надменности, а потом коснулся пальцем тонкой, слабо кровоточащей царапины.
- Ты, ничтожество!
Увидев на своих пальцах каплю крови, маг ненавидяще посмотрел на ту, что посмела пролить его чистую кровь. Последним рывком вскидывая палочку он послал смертельное заклинание в её сторону, но опоздал на долю секунды. Оставалось только надеяться, что заклинание догонит её по прибытии на место назначения, где бы оно ни было.
…
Несколько раз обойдя дом и так и не обнаружив ни старого Хмури, будь он неладен, ни того артефакта, который был так нужен Лорду, волшебник решил, что возвращаться в гостиную он не собирается и аппарировал в Мэнор. Слишком многое надо узнать и обдумать, а задание… Ему будет что ответить Волдеморту в своё оправдание, если оно потребуется.

==> Малфой-мэнор

Он мне пишет: "Ваш Кэп!",
особо не предавая этому никакого значения,
даже не догадываясь, как чертовски трудно далась мне эта весна,
но у переломанных костей, перетянутых нервов,
есть на всё это свое мнение,
они разъезжаются в разные страны, бьют зеркала.
(с) Эцуко Сугимото
“We were born to be exalted of the earth
This runs in our family.
…from generation to generation
…greatness of spirit
…greatness of intelligence
…greatness of the Family…”*
    Кажется, эти слова Нотт запомнил раньше, чем научился ходить или разговаривать. Эту цитату из летописи рода отец произносил столь же часто, как и здоровался с сыном. С неё начинался любой их разговор, почти каждый ей же и заканчивался. Впрочем, подобны бредом, возраст которого зашкаливал за любые нормальные представления, были переполнены будни любого ребенка в семье чистокровных волшебников. Здесь срабатывал механизм практически насильственного вживления, ты впитывал подобное, как губка, именно в том возрасте, когда дети больше всего стремятся к знаниям об окружающем мире, это откладывалось в каждой свободной клеточке мозга и, не имея под собой никакой особенно ценной информации, со временем просто врастало, накладывая отпечаток на все, - поведение, мысли, будущее, рождение собственных детей и даже смерть. Оно оставалось в тебе незримым шепотом, заменяя в большинстве случаев совесть, а иногда и здравый смысл.
    И как же страшно, оказывается, понимать, что ты ничем не отличаешься от остальных. В большинстве случае, вживленная формула блокирует подобные мысли, но не в такие моменты, когда ты осознаешь, что кровь у тебя точно такая же, теплая, как у магглов, и течет она с такой же скоростью, и умереть ты можешь в любой момент. Просто потому, что рядом не окажется способного помочь и спасти. Ты можешь упасть с метлы, можешь попасться недоумку в переулке, который решит отомстить тебе за всю ненависть, переполняющую окружающий его мир, можешь утонуть, захлебнуться в панике, забыв про все свои магические способности.
    При всей своей показательной независимости и надменности, слизеринцы обладали ещё одним качеством, которое, видимо, тоже каким-то образом вживлялось в подсознание, - строгое соблюдение иерархии в отношениях. Эта особенность проявлялась именно в подобные настоящему моменты, когда кто-то один, волей судьбы, приказа, или чего-то другого, становился среди них старшим, - они могли спорить сколько угодно, высказывая собственные пожелания и варианты развития событий, но как только Марк сказал, как они поступят, возражений больше не последовало. Семикурсники спешно устранили любые улики, которые бы прямо указывали на них и, оперативно сгруппировавшись, аппарировали, не оставив после себя ничего, кроме ярких капель крови девушки, которая меньше любого из них походила на жаждущую крови Пожирательницу.

==> Больница Св. Мунго » 1 этаж. Травмы от рукотворных предметов

    Слава Мерлину, что Нотт точно знал, куда надо идти, - именно в Мунго, в отделе травм от рукотворных предметов, работала давняя подруга его матери, - не известно каким образом умудрившаяся отказаться от роли высокородной домохозяйки, Элоиза Паркинсон, женщина во многих отношениях приятная, даже красивая, и нереально необходимая в данный момент. К слову, радует, что было почти утро, - все медсестры и младший персонал, дежуривший в клинике, пользуясь отсутствием свежеприбывших пациентов, именно в этот момент решил где-нибудь подремать оставшиеся до начала нового дня часы.
    - Нам сюда.
    Тео торопливо огляделся, и, свернув в один из коридоров, с облегчением выдохнул, увидев, что дверь в кабинет целительницы приоткрыта. Оставалось надеяться, что это была действительно она, а не кто-нибудь другой. Но, видимо, провидение решило, что на сегодня кошмаров с них хватит, поэтому, когда слизеринец, постучав из вежливости, в следующую секунду влетел в помещение и женщина, изучающая какие-то бумаги, подняла взгляд.
    - Миссис Паркинсон, Вы должны нам помочь!
    Наверное, это звучало не очень вежливо, но следом за ним уже заходил Марк, неся на руках Миллисент, которая по прежнему не приходила в себя.

*Мы рождены быть великими мира сего.
Это течет в нашей крови.
…из поколения в поколение
…величие духа
…величие разума
…величие Семьи…*

Недобрая ухмылка Маркуса послужила каким-то знаком для Дафны - всё будет отлично, они справятся со своим первым заданием. И Миллисента непременно выживет. Всё будет прекрасно. Оспаривать решение Флинта не было никакого желания - раз тот решил, что они идут в Мунго вместе, то так они и поступят. И с каких это пор мы так единодушно подчиняемся чужим приказам, не пытаясь отстоять собственное драгоценное мнение? - мысленно хмыкнула слизеринка. Но размышлять над собственным поведением, бывшим по её мнению совершенно нелогичным, было некогда. Гринграсс вместе с Забини максимально быстро стёрли память магглам, успев как раз вовремя - послышался непонятный девушке вой, а на стенах домов появились странные разноцветные отстветы. Пожалуй, не будь ситуация столь опасной, Даф бы даже немного полюбовалась бы игрой красок... Но сейчас было некогда. Да и странно это - слизеринка, любующаяся на творение рук магглов.
- Валим отсюда. В больницу! Быстро! - скомандовал Маркус. В переулке раздался громкий хлопок, и через пару секунд уже ничего не напоминало о бывших там школьниках. А кровь на снегу и покалеченные люди - так чего не бывает между фанатами после футбольного мачта? Ещё и не с таким сталкивались, так что - пустяки.

==> Больница Св. Мунго » 1 этаж. Травмы от рукотворных предметов

Дафне казалось, что она знает, куда ведёт их Нотт по коридорам больницы - всё-таки девушка не зря была частью "свиты Пэнси", так что прекрасно знала, что мать последней работает в Святого Мунго. Правда, каким образом представительница знатного рода умудрилась стать простым целителем, Даф не знала. Да и, если честно, не хотела знать, тем более что главным для неё в тот момент было то, что Миллисента окажется под опекой человека, знакомого им всем, и этому человеку совсем не обязательно нужно будет объяснять, как именно пятеро учеников Хогвартса оказались с утра пораньше в больнице со своей раненой однокурсницей.
Догадки слизеринки оказались верны, и вскоре она вместе с однокурсниками стояла в кабинете миссис Паркинсон. Дэвис смотрела на женщину с нескрываем изумлением, что показалось Дафне несколько невежливым, из-за чего она и толкнула однокурсницу в плечо. Получив в ответ раздражённое - "Идиотка", девушка только хмыкнула, показывая тем самым, что ни капли не раскаивается в содеянном, и на мнение Трейси об этом поступке ей, в общем-то, наплевать.
- Здравствуйте, миссис Паркинсон, - вежливо произнесла Даф, чуть склонив голову в приветственном жесте.
Говорить что-либо ещё не хотелось, да и в тот момент слизеринка гораздо больше верила в способности однокурсников связно рассказывать (если это понадобится) или выяснять необходимую им информацию - тем более что Дэвис уже интересовалась, удастся ли помочь Миллисенте.
Азарт от своеобразной игры несколько запоздало проходил, его место занимала какая-то тяжесть, и больше всего на свете Дафне хотелось переодеться. Конечно, можно было просто-напросто применить очищающее заклинание, но с гораздо большим удовольствием Гринграсс выкинула бы внезапно ставшую ей столь противной одежду.

Он посмотрит в тебя и найдет лишь узоры по венам,
Экстаз по зрачкам и неясный доппинг в крови.
Он спросит: «Где твой страх? Или вера?
Не боится лишь тот, кто не верит».
«А я не верю.
Прости».
(с) Транслит
    Поняв, что от них уже ничего не зависит, и что, наверное, это все же было самым правильным решением из нескольких возможных вариантов, Тео как-то разом выдохся. Куда-то делась деловитая суетливость движений, четкость шагов, которыми буквально несколько минут назад он мерил полутемные коридоры равнодушной пустой больницы, - как будто это было не с ним, и это был не он. Сил хватило лишь на то, чтобы с легкой, до краев наполненной невыразимой усталостью улыбкой, следить за манипуляциями миссис Паркинсон, и как-то не к месту думать о том, что Пэнси стоит повзрослеть на манер матери, - та была как-то до неприличия красива, в свои почти тридцать. Передвигая себя вместо шахматных фигурок по доске, они просто не позволили неведомым дуэлянтам выкинуть отслужившего свое персонажа, зацепившись за него из последних сил. А, ведь вполне возможно, и, скорей всего, этот день не за горами, когда они уже не смогут действовать так, как подсказывает сердце и целью будет только одно, - приказ,- и он же будет оправданием чему угодно.
    Нотт почти сполз по стене на твердую кушетку, не отрывая взгляд от того, как колдомедик заботилась о их подруге и прижался затылком к стене.
    Шах… или гамбит?
    Слизеринец усмехнулся.
    Каждый из них, вне зависимости от родословной и амбиций был пока ещё просто пешкой. Для того, чтобы превратиться в нечто большее, нужно было стараться и расти, выжимать из себя последнее, учиться предавать и подставлять, - совсем в иных масштабах, нежели это было привычно в слизеринских интригах.
    В конце концов, иногда жертвуют и ключевыми фигурами, чтобы выиграть партию, что уж говорить о них?  Они могут просто не успеть дорасти до чего-то настолько ценного, чтобы их берегли просто по факту, а не ради выгоды.
    Тео перевел взгляд на молчаливого и сосредоточенного Флинта.
    Меньше всего сейчас хотелось что-то обсуждать или выяснять, но им нужно было закончить все, что отвело бы от них подозрения. Допросы и расследования – это не лучший вариант для компании школьников, у которых под рукавами прячется автограф, отметающий любые оправдания. Даже Трейси, взбалмошная Дэвис, которая сама впуталась в эту грязь, теперь не смогла бы отмыться от неё безболезненно. Разве что, предать кого-то из них, и обвинить в том, что она была околдована и действовала против своей воли. Империус, разумеется, самое безобидное из непростительных, но, как ни крути, непростительное. Хотя, какая мелочь, все эти штампы, когда ты с головой отдан даром тому, кто лучше женщиной на земле считает любимую чудовищную змею?
    Бросив последний взгляд на Миллисент, Нотт вышел следом за остальными и так же устало, как и Марк, прислонился к стене напротив него. Интересно было наблюдать за реакцией Трейси, - маленькая колючка, как обычно, не собиралась никому давать спуска. Слизеринец усмехнулся и отвернулся, глядя куда-то в противоположную сторону коридора.
    - Меня воротит от этого места. Идём отсюда.
    Вернувшись в мир сознательных, адекватных людей, Тео передернул плечами.
    - Насколько мне известно, здесь, как в министерстве, где-то должны быть лифты, или камины, открытые круглосуточно. Давайте поищем, лучше не привлекать лишнего внимания.
    Парень кивнул головой в сторону дремлющего охранника и пошел в противоположном направлении.
    - Думаю, стоит написать Снейпу.. Авроры, конечно, редкие идиоты, но лучше, если нас не опередят, и директор будет знать нашу историю насчет “ночной прогулки” заранее.
    Нотт вопросительно посмотрел на Маркуса.

Было страшно. А вдруг Миллисента ранена так, что её уже не вылечишь? Или последствия будут напоминать о травме всю жизнь? В голову лезли совершенно бредовые мысли, убирая последние остатки возбуждения. Девушка искренне удивлялась - почему её до сих пор не колотит от вида крови на руках Маркуса; от крови на мантии, лежащей в углу комнаты; от запаха зелий, распростанившегося по комнате? Или всё-таки колотит, но она этого просто не замечает?
Флинту явно было жарко - он откинул в сторону шарф, отошёл к окну (а может, отошёл он чтобы не видеть происходящего в кабинете?)... А вот Дафна зябла. Конечно, она всегда была мерзлячкой, но не до такой же степени? Ведь до этого они были на холоде, а потом ещё и неслись по коридорам... Должно же было стать теплее, разве нет? А вот почему-то не стало.
Выпавшая из реальности слизеринка с трудом уловила, что Миллисента должна будет остаться в больнице. Значит, какая-то надежда на то, что всё будет нормально, всё-таки есть... - С облегчением подумала Гринграсс, с трудом сдерживая желание сползти по стенке на пол, обнять колени руками и сидеть в такой позе как минимум год...
В последний момент заметив, что все уже вышли в коридор, девушка поспешила догнать однокурсников. Впрочем, к её счастью, далеко они не ушли - остановились за ближайшим углом. Первую фразу Флинта она услышать не успела, а вот пояснение заставило её усмехнуться... Впрочем, Дафна всё равно решила промолчать, - сил говорить не было, - ограничившись мыслями. О, да.... Интересно, что было бы, узнай Лорд о том, что на первое задание юные Упивающиеся потащили с собой однокурсницу, которая загадочным образом ещё и миновала его цепкие руки, стараясь остаться в стороне?
- Ах, ты оказывается обо мне заботишься? Как мило. Обязательно приду в гостиницу и расскажу всем, что мы ходили с Флинтом «гулять», а там такое случилось. И при каждой встрече я буду брать тебя за ручку и, обнимая к тебе, буду говорить: «Маркусик, детка, подтверди».
Выражение лица девушки тут же резко поменялось с довольно безразличного и усталого на удивленное и даже несколько раздражённое. Видимо, реакция остальных Упивающихся была похожей, так как Трейс громко захохотала.
- Трейс, милая, мне кажется, или у тебя начинается истерика? - приторно-сладко улыбнулась слизеринка, стараясь не показать, что сама уже на грани полного срыва.
Впрочем, продолжить спор девушкам на дали:
- Меня воротит от этого места. Идём отсюда. - Даф согласно кивнула, хотя и понимала, что сейчас мало кого интересует её мнение - уходить в любом случае было надо. И как можно быстрее. Это им пока повезло, что не наткнулись ни на кого из врачей, а что будет, если всё-таки столкнуться? Как объяснить своё здесь нахождение? Из горла рвался нервный смешок, но надо было себя сдерживать - в конце концов, она слизеринка, а это почти всегда равноценно слову "актриса".
Вот только аппарировать девушке хотелось меньше всего - всё-таки это вызывало не слишком приятные ощущения. Конечно, сразу же встаёт вопрос, какой магический транспорт вызывает приятные ощущение (а ещё желательно у всех), но искать ответ мисс Гринграсс было недосуг.
- Насколько мне известно, здесь, как в министерстве, где-то должны быть лифты, или камины, открытые круглосуточно. Давайте поищем, лучше не привлекать лишнего внимания.
Дафна чуть заметно поморщилась.
- Тео, извини, но как ты предлагаешь не привлекать лишнего внимания и искать камины одновременно? Ведь не факт, что во время поисков мы не столкнёмся с кем-то из работающих здесь. Нет, конечно, если ты знаешь, где именно следует их искать - пожалуйста, веди.
И, к своему огромному удивлению, согласилась с Дэвис (попутно как следует наступив на горло своей гордости - соглашаться с человеком, с которым буквально минуту назад чуть не разругалась?):
- Да и если мы напишем, как ты предлагаешь, где мы найдём тут сову? Я вообще не уверена, что в Святого Мунго есть совятня.. Да даже если и есть - всё снова упирается в возможность "привлечь лишнее внимание", тебе не кажется?

И он будет читать, и плакать, и звать любимым,
И срывать в истерике фото прогулок со стен.
Я хочу, чтобы завтрашним утром он снова проснулся
счастливым,
А в ином варианте – не проснулся совсем.
(с) © Юлия Стэп
Больница Св. Мунго => 1 этаж. Травмы от рукотворных предметов => Косой переулок => Улицы

    К утру заметно похолодало, и сейчас, выйдя наконец из больницы, Нотт раздраженно поправил высокий воротник черного полупальто. Похлопав по карманам, он достал пару новых перчаток и пачку сигарет, закурил и на какую-то долю мгновения остановился, закрыв глаза. Все же, в январе даже в Лондоне в такое время было достаточно морозно для того, чтобы попадающий воздух отрезвлял и помогал собраться с мыслями. Мыслей, к слову, было как-то не к месту немного, даже сил злиться на Дэвис не было никаких, хотя эта взбалмошная полукровка и довела Флинта, не найдя среди своих достоинств одно из самых ценных в данной ситуации, - замолчать и не идиотничать. Возможно, ей все это казалось очень забавным и смешным, или глупым, как угодно, - вот только Лорд непременно узнает о её участии в их сегодняшней «прогулке», и что будет тогда, остается только гадать. Наверное. Разница между их восприятием заключалась в том, что каждый из присутствующих здесь, - и Блейз, и Дафна и они оба, - не просто знали слишком многое для подростков их возраста. Они росли с тенью Темного лорда за спиной, слышали приглушенные разговоры, видели возвращающихся ночью родителей, впитывали это так же, как бесчисленное количество правил и определений их существования и смысла жизни. У Трейси ничего этого не было, и Тео, к слову, не знал, хорошо это или плохо, но подозревал, что скорее первое.
    Глубоко затянувшись, слизеринец выдохнул дым и обернулся, наблюдая за выходящими следом одноклассниками.
    - Я просто подумал, что если Северус за время нашего отсутствия надумал куда-нибудь сходить прогуляться, то мы больше шума наделаем поисками досточтимого директора, чем попыткой отыскать сову или поймать домовика.
    Маркус был явно не в самом радужном расположении духа, отчего проклясть Дэвис как-нибудь поизощренней хотелось только сильнее, поэтому, Нотт предпочитал на неё сейчас не смотреть. Дафна же казалась какой-то безмерно уставшей и как будто раздавленной, - всерьез хотелось укутать её в плед, вручить кружку с чем-нибудь горячим и просто дать отдохнуть. Блейз? А что Блейз… Как обычно чуть ли не насвистывал, - этот слизеринец вообще имел особенность выводить Теодора из себя своим до омерзения беспечным отношением к жизни.
    - В любом случае, давайте возвращаться… Я бы с большим удовольствием, действительно прогулялся, мозги прочистил бы от всего этого кошмара, но сначала надо все закончить.
    Затянувшись в последний раз и выкинув окурок в ближайший сугроб, Нотт пару секунд подышал на мерзнущие даже в перчатках пальцы и устало пошел вдоль улицы.
    Насколько он знал собственную психику, накрыть очередным приступом истерики или апатии его могло в любой момент, и лучше будет, если это произойдет не здесь. Лучше всего, конечно, если это вообще не произойдет, но здесь уж как получится.
    - Ненавижу эту чертову зиму.
    Пробормотал парень себе под нос.