История души человека едва ли не интереснее истории целого народа. Отчасти это так. Особенно, если душа глубока, словно бездонное море на краю света. В такую хочется окунаться. Плавать, находить новые стороны, грани. Что-то ещё тобой неизведанное. А если душа человека для тебя вообще потёмки?
Естественное желание порыться в ней, разгадать как головоломку. Это, правда, обычная, повседневная нужда человека. Не порылся - не жил. Хотя, против твоего желания никто не будет вмешиваться в твой сокровенный внутренний мир. Не учитывая магии, конечно.
С лица Джули не сходила улыбка, на самом деле попалась та ещё головоломка, отгадку от которой  выкинули в толщу воды. Трейси потихоньку раскручивала себя на эмоции. Сама себя, Джулс была не при чём. Глаза горели, ещё мгновение, и они выстрелят в тебя так быстро, что ты не успеешь моргнуть своим глазом. Но что-то остановило Дэвис.
Стронг уже приготовилась смотреть спектакль, главную скрипку в котором играла слизеринка. Но спектакль окончился, так и не начавшись.
-Какое зрелище было бы - расстроилась девушка
Спустя ещё одно мгновение Трейси была спокойна как удав. Или хотела казаться такой. Ни один мускул лица не подрагивал, кулачки, некогда напряжённые, стали расслаблены. Но в глазах ещё горел тот адский огонь. Она не успокоилась. Нет. Опять маска.
В сторону Джулии снова посыпался шквал ненужной речи. Зачем выслушивать этот бред, вызванный эмоциональным истощением? Джулс, словно не замечая, что Трейси пытается показать из себя аристократичную особу, у которой на всё есть деньги, конечно только не для чувств, достала из сумки книгу.
Эту книгу Джули нашла в домашней библиотеке. Странно, что она у них лежала. Тогда девушка её очень хорошо изучила, решила забрать из дома. "Основы гипноза"- так она называлась. Изящная на вид, в коричнево-бирюзовых тонах,  книга беззвучно опустилась на стол. Страницы зашуршали, как будто гул ветра, доносился из далёкого пшеничного поля. Сразу вспоминался лёгкий летний день.
Из кармана своего платья она достала верёвку, с ловко подвешенным на неё драгоценным камнем.
-Наговорилась? Теперь, будь добра, заткнись...
Она протянула руку с веревкой прямо перед Дэвис, и начала покачивать ей. Туда-сюда. Туда-сюда. Глаза Трейси следили за маятником.
-Дааа, я понимаю, что это не очень законно, но мне надо на ком-то учиться.

Как интересно играть людьми, когда в твоей жизни так мало забав. На личном фронте тихо, как в морге, иногда новеньких привозят, а веселиться нужно. Не согласитесь? Я думаю, что сейчас бы все кивнули. Уж так устроен человек. Тем более интересно сломить свою жертву, и наслаждаться тем, что она в твоём полном распоряжении. Но не надо злоупотреблять. Это важно. Тем более первый опыт, вдруг что не так пойдёт, а отвечать тебе, Джулия Стронг.
Так, гипноз - это временное состояние сознания, характеризующееся сужением его объёма и резкой фокусировкой на содержании внушения, что связано с изменением функции индивидуального контроля и самосознания. Также это воздействие на психику человека через заторможенное определённым способом сознание, приводящее к бессознательному выполнению различных команд и реакций, находящегося при этом в искусственно-вызванном состоянии заторможенности организма, - напоминала себе девушка. - Но я не буду просить что-то выполнять. Всего лишь побольше узнаю об этой интересной девушке, которая в реальной жизни замкнута для других.
Джули продолжала вводить девушку в транс. Взгляд слизеринки становился более пустым, как у куклы. Тонкая полоска губ разомкнулась. Дыхание нормализовалось. Но эти чёртовы глаза смотрели через Джулию. Позже губы растянулись в лёгкой улыбке.
Сначала она испугалась-вдруг  ненароком навсегда оставит её в таком состоянии. Но в книге написано, что если громко хлопнуть в ладоши, человек должен очнуться. Вообще, в этой книге было вложено много записочек с пояснениями. Наверное, бабушка, чтобы не забыть с её-то памятью, записывала что лучше применять и как лучше действовать.
Джулия втянула воздух, чтобы успокоиться, как и Трейс, всё-таки не каждый день гипнотизируешь человека. Очень мягким, лёгким голосом она спросила:
-Что тебя беспокоит, моя девочка? Тебя кто-то обидел?
Стронг знала, что Дэвис её не видит. Но, наверняка, чувствует амосферу, в которой находится. Стараясь обеспечить обстановку как можно благоприятнее, Джули улыбнулась. Её глаза излучали добро. Но капелька страха, как ложка дёгтя, мешала бочке мёда.

Интересно, что сейчас видит Трейси. Где она находится? Быть может её отнесло куда-то на край света, и она неловкими шагами подходит к тому самому долгожданному обрыву. Неуверенно смотрит вниз. Конца края не видно. Страшно. А вокруг ласковыми объятиями сжимает оранжево-синий горизонт. Только одна скала, никаких деревьев, воды, настоящий пустырь. Именно так представляла себе край света Джулия Стронг. Вполне возможно, что у Трейси были другие мысли по этому поводу.
А вдруг она где-то летает сейчас? Не зря у неё такая довольная улыбка мелькает. Летать всегда хорошо. Жаль, что без метлы, мы летаем только во сне. Дикое, освобождающее от всего, чувство полёта вскружило голову и Джули. Но это, опять-таки, только её догадки.
Трейси, похоже, полностью окунулась в мир гипноза. Пустые глаза, также как и прежде, пугали Джулию. Но отступать не в её интересах. Сама кашу заварила, сама и кушай.
-Почему ты не хочешь быть честной с собой? Был повод тебя обижать?
Трейси обиженно спрашивала про неё, про Джулию. Что же ей ответить? То, что она учится овладевать азами гипноза? Нет, это будет очень грубо, нетактично, и вообще, может вывести её из транса. Надо что-то помягче:
-Ты не провинилась, просто она хочет тебе помочь. Прими помощь. поверь, тебе станет лучше. Я никогда не совру тебе, девочка моя, - голос звучал ещё более нежнее, чем раньше. Такой тембр располагал к себе.
Внезапно, из слов Дэвис, Джули узнала цитату из некогда любимой сказки. Но продолжать не стала. Напутает мысли в голове слизеринки. А в них тот ещё кавардак.
-Как они с тобой поступают? Расскажи поподробнее мне - протянула девушка.
Гипноз, оказывается, отнимал много эмоциональных сил. Стронг чувствовала, что её хватит ещё минут на десять,  не больше. А иначе она упадёт в обморок, а Трейс будет далее находится в состоянии транса. Их никто не спасет, то есть - конец сказки.

"Не лезь в чужую душу в галошах. То, что ты вытер ноги, не имеет значения."
Время кончалось. Слабость угнетала. Злость и обида Трейси почему-то разливались по венам Стронг. Этот духовный контакт мог перерасти в более опасную вещь, чем задумывала ученица Рейвенкло. Руки потрясывались. Казалось, что по комнате свободной походкой гуляет инфразвук. Неосознанное чувство страха, тошнота наполняли тело Стронг. Хотелось убежать и спрятаться.
-Неужели природа таким образом говорит мне, мол, не лезь в чужую душу, пока со своей не разобралась? Но это же первый опыт. Нельзя поддаваться панике, её почувствует и Трейс. А сейчас я в ответе за неё, - вздох. - Спокойно, Джулия, спокойно.
Почему-то по щеке Дэвис потекла слеза. Хотелось аккуратно смахнуть её, обнять её и накормить сладкими конфетами, как маленького ребёнка. Но Джули и на своей щеке почувствовала слезу. Она резким движением вытерла её, заметила, что на кукольной маске Трейси она тоже исчезла...
-Мэрлин, что такое? Что я наделала?
Джулия очень медленно потянулась рукой к Трейси, невинно хлопав глазками. Собственно после этого оказалась ещё в большем шоке, ибо рука слизеринки тянулась к ней. На миг они коснулись друг друга. Под душещипательный рассказ Дэвис, про то, как её превратили в змею, Джулия перенеслась в эти её воспоминания, прочувствовав каждую деталь. Сыро, скользко, противно, страшно. Таким же молниеносным вихрем вернулась назад. Широко распахнула глаза. Трейси стала бледной, почти белой. Джули-же тошнило ещё более, чем прежде. Эмоций ноль - эмодиета.
-Джулс, хватит, пора заканчивать.
Дрожащим голосом она лишь дала совет Трейси, когда-то услышанный от бабушки:
-Я понимаю, что можно забыть о своей душе, но не допускай, чтобы к ней грубо прикасались. Всё будет хорошо, милая.
Стронг звучно хлопнула в ладоши, по идее сеанс должен был окончен. Но глаза девушки не наливались целительными нотками жизни.

Казалось, что её используют вместо мячика - кидают туда-сюда, туда-сюда, стена-потолок-пол-удары по голове становились сильнее. Каменная рука сжимала остатки мозга, била по вискам. Хотелось выть, лезть на стены.
-Остановите, остановите этоооо - немой крик вырвался из изнеможённых уст, - хватииит, прекратите.
Что такое произошло? Почему всё пошло не по книжному плану? Она что-то упустила? Начала прокручивать поэтапно все действия  Не должна - точно следовала инструкции. Мерлин, что такое? Останови!
Ужасный шипящий голос вдруг оглушил Стронг. Но откуда? Она стреляла глазами в поиске источника. Никого, кроме Блейза, не было. Но тот молчал. Джулии в голову не могло придти посмотреть на Дэвис. Источником являлась она. Дикие от ужаса глаза Джул закрылись. Голос шептал, что виновата во всём она, что она не думает ни о ком, кроме себя,  что Трейси теперь никто не отпустит.
-Стоп. Ты ничего не понимаешь, тварь, - резко открыла глаза, пытаясь собраться, прикусила губу. - Бой не проигран, я её не отпущу.
Джули нервно кинулась к книге, пролистала и остановилась на месте, как выводить из транса. Буквы миксовались в коктейль непонятных закорючек.
-Успокойся, Стронг. Сейчас всё будет хорошо, - напутственные речи ещё никому не мешали
"Разбить предмет, коим вводили в транс, если он не предназначен на постоянное пользование"
А этот камень одноразовый или нет? Времени думать нет. У Трейси скоро пена пойдёт изо рта, если гипноз будет продолжаться. Её глаза испепелят сейчас всё на своё пути. Только не Джули.
-Была не была, - размахнулась и со всей силы кинула подвеску с бирюзовым камнем в противоположную сторону. Тот разбился на миллионы мелких осколков, вобравших в себя океан.   
-Осколки зла,- подумала Стронг. Отлетев от стены, более крупный осколок прорезал мантию Стронг, чуть не задев плечо. Взгляд мгновенно переместился на слизеринку. Чего-то ещё не хватает, наверное. Хлопнула в ладоши ещё раз. Громко. Звуковые волны достигли стен и вернулись обратно. Трейси почти не реагировала. Джули потрясла её за плечи. Но та лишь обессиленно вздохнула.

Трейси не приходила в чувства. Сейчас бы не помешал нашатырный спирт, только где ж его взять? Что-то там ещё делают в подобных случаях?  Ах да, бьют по лицу.
Но натура Стронг была таковой, что не могла обидеть человека в физическом плане даже ударом пощёчины. Морально, конечно, могла задавить, но не больше. Решают дело кулаками только глупцы, умные же  - словами. Как расчитать силу, чтобы слизеринка и очнулась, и ей было не так больно? Джули наблюдала за девушкой - никаких изменений.
-Прости - легко ударила по щеке, но рука-то, как оказалась, была тяжелой, прикусила губу - Прости.
Слизеринка распахнула свои глаза, некукольные, живые. Кажется, она была немного ошарашена. Да и выглядела она не очень. По внешнему виду, Джулс сделала вывод, что той не очень хорошо.
-Да, а кому вообще сейчас легко?
Больше не обращая внимания на Джулию, Трейси подошла к окну, широко раскрыла, жадно хватала воздух губами.  Неужели она посетила безвоздушное пространство в трансе? Джули вела себя более чем незаметно. Но слизеринка вернулась в тело окончательно и неокрепшими ногами подошла к ней. Вид был, мягко говоря - жалок.  Трясущиеся ручонки не впечатляли и не навивали страх на девушку. Волосы растрёпаны, как будто её ударили током.
-Что я сделала? Ввела тебя в транс, Трейси Дэвис, загипнотизировала, - как можно спокойнее произнесла. - Не переживай, всё хорошо. Правда, тебе стоит подправить внешний вид.
Джули достала из сумки маленькое зеркальце. Она не надеялась получить его назад - скорее всего гордая слизеринка разобьёт. Но если она не настолько глупа, то сначала им воспользуется. Закинула чёртову книгу обратно.
-Не медли, у нас ещё сдвоенное занятие по прорицанию в Большом Зале.
Стронг встала из-за парты, и быстро покинула кабинет, давая время Дэвис прийти в себя. Покричать, поистерить, но без неё

==> Большой Зал

Утро выдалось более чем отвратительным, смесь бессонницы и неизвестно откуда взявшейся головной боли замечательно "скрасила" состояние Дэна. Провалявшись в кровати всю ночь, слизеринцу удалось все же опуститься в объятия Морфея на пару часов, и именно по этой самой причине проспать подъем и завтрак. Впрочем, всё было не так уж и плохо - по крайней мере, на сегодня обошлось без снов, которые с каждым разом становились все более пугающими. И периодические пробуждения посреди ночи от очередного кошмара, путаясь в скомканных простынях и слепо всматриваясь в темноту комнаты, заставляли уже истерически смеяться самому над собой. Поневоле начинаешь чувствовать себя глупым маленьким мальчишкой, а не семикурсником Слизерина.
Итак, ранним утром, пропустив, а точнее - откровенно проспав, завтрак, с растрепанной копной светлых волос, красочными синяками под глазами от явного недостатка сна, без строгого факультетского галстука, босиком, в одних брюках и майке, Грин не нашел себе занятия лучше, чем написание эссе по зельеварению сомнительного качества. Но так не хотелось испытывать терпение Фредерика, ах, простите, конечно же - мистера Аскуита. Хотя от подобного обращения к профессору зельеварения Даниэля почему-то всегда передергивало. Эссе стоило написать еще во время каникул, но по какой-то неизвестной причине Грин был настолько занят, что именно про это забыл, или не забыл, а откровенно поленился. Две свободные недели напряжения дома, две недели стандартного одиночества, две недели ничегонеделания. Даниэль был почти рад вернуться в стены Хогвартса, совершенно отвыкнув за это время от привычного шума студентов в коридорах замка. Эта неугомонность школьного времени создавало хоть какое-то, пусть и фальшивое, ощущение жизни.  Совершенно обыкновенной нужности, иногда настолько необходимой. Особенно у студентов Слизерина, у которых человеческие слабости тут же приравниваются к чему-то запретному. Экономить на счастье и умереть в неволе - Грину как-то сильно не хотелось подчиниться этому закоренелому правилу, но с каждой прожитой минутой Дэн осознавал собственную ничтожность всё острее. Впрочем, это еще усиливалось подростковой эмоциональностью, ведь не нужно сильно разбираться в психологии, чтобы это понять. Своего рода несдержанность юноши каждый раз ярко выражалась в метаморфии, хотя он сам назвал бы эту "одаренность" плохо контролируемой нелепостью.
Вот и сегодня утром слизеринец раздраженно рассматривал в зеркало одну ярко-салатовую прядь волос - из-за какой очередной эмоции появилось это Даниэль даже задумываться не хотел. И даже к тому времени, как семикурсник расположился с кучей книг и пергаментов в одном из кресел гостиной, на фоне совсем светлых волос парня всё так же выделялось это изрядно раздражающее недоразумение.
"Аконитово зелье" - хотя это зелье и не излечивает ликантропию, оно предотвращает чрезвычайно опасное помешательство, которое сопровождает.. - на этом месте Грин запнулся, перевел взгляд на раскрытую перед ним книгу, коротко пробежал глазами по нужным строкам, вернулся к пергаменту и почти с искренним удивлением обнаружил на нем расплывающееся чернильное пятно на месте глагола "сопровождает". Раздраженно кинув на стол перо, Даниэль похлопал по карманам брюк, в поисках палочки, мысленно уже вспоминая нужное заклинание. Из-за одной кляксы испортить почти законченное эссе, это было бы определенно "удачным" началом дня. Возблагодарив Салазара и выудив из кармана волшебный предмет, Дэн поколдовал над пергаментом, избавился от кляксы и критично перечитал несколько абзацев прописного текста.
Худшее эссе по зельям, которое только можно написать. – сделал незамедлительный вывод Грин, но всё же дописал незаконченную фразу и умудрился придумать какой-то смутный вывод из всего вышесказанного. Свернув свиток, семикурсник откинулся на спинку кресла и лениво обвел взглядом присутствующих слизеринцев. На самом деле, обращать внимание на интригующие разговоры и действия студентов своего факультета Грину уже давным-давно надоело и порядком приелось, но убить время до начала первого урока где-то ведь стоило, а сидеть в 4-х стенах собственной спальни было бы как-то уж совсем убого.

Еще пару строк и всё, с глупым эссе закончено, и даже почти успешно. Дэн запрокинул голову назад и прикрыл глаза - все же практически бессонная ночь давала о себе знать. И в данный момент голова начинала по нарастающей гудеть легкой болью, Грин раздраженно поморщился и слегка потер пальцами виски. Больше, чем нездоровый сон, Даниэль ненавидел только неизменную ноющую боль из-за него. Нет, определенно стоит выспаться, или сказаться больным и выспаться.
Возникало нехорошее такое желание закинуть ноги на стоящий рядом небольшой столик, но остатки приличий, к сожалению, не позволяли этого сделать. Добраться до спальни и сказаться больным сегодня? в первый день занятий?
Даниэль негромко хмыкнул себе под нос, и уже было потянулся за разбросанными свитками пергамента, на одном из которых должно было быть эссе. Но вовремя вспомнил, что спальня была не пуста, то есть Грин так думал, по крайней одна из кроватей была аккуратно задернута пологом. И если проснется горячолюбимый сосед по комнате, то голова заноет еще сильнее. Горячолюбимым соседом являлся, конечно же, Лавэйт. А Дэн прямо души не чаял в этом шизоидном, озлобленным на мир и на него, в частности, мальчике, который одно время вообще доводил Даниэля до белого колена своими наркоманскими замашками. Благо сейчас сиё существо просто буйствовало по утрам и периодически огрызалось во время встреч за день.
Дэн уже успел подумать о том, чтобы свалиться прямо на диване в общей гостиной, только бы не выслушивать утренние "любезности" Эвана. Грину эти "любезности" были смешны, пойти всегда, за исключением, когда это необыкновенным образом его раздражало. Впрочем, слизеринец никогда не показывал своего раздражения, терпеливо выслушивая весь высокохудожественный бред. А у Лавэйта, как специально, был прямо таки неиссякаемый словарный запас на всякого рода мерзости.
Даниэль рассеянно запустил пятерню в волосы, прикидывая в уме, когда может закончиться завтрак и успеет ли он, Грин, на первый урок. На лоб вдруг упала прядка волос, неестественно зеленого, даже скорее изумрудного цвета. Почти безразличным жестом парень заправил её себе за ухо, отмечая необыкновенную патриотичность собственного организма - зеленый, как раз под факультет. Когда же это закончиться, черт побери?!
В столь незамысловатый момент, знакомый голос вывел его из задумчивости, так, что слизеринец аж вздрогнул от удивления.
О, столь родные интонации, наполненные по уши издевкой. Замечательно.
- Угу, доброе, сестрёнка. Откуда вдруг такая забота? – на автомате ответил Грин, и хмуро посмотрел на Эвана. Ах нет, нет, нужно же сладко улыбнуться. Даниэль, как по команде, расплылся в слащавой улыбке, параллельно отмечая внешний вид сокурсника.
О, Мерлин мой, да ты просто блещешь изысками моды, Эван.- Грин не удержал губы от ухмылки, разглядывая надпись на чужой футболке.

И стоило, пожалуй, пройти мимо, проскользнуть в комнату, переодеться и сходить в душ, но зверь внутри явно не желал все оставлять как есть.
Утром, с головной болью и жуткой раздраженностью, обязательно надо на ком-то сорваться –иначе день пройдет  зря. В животе  заурчало.
Эван вспомнил, что не ел ничего толком очень давно.
Сейчас бы сэндвич с мясом, или лучше просто мясо, и стакан яблочного сока. И горячий душ.
Именно этого, сейчас  хотелось парню. Ну и еще унизить этого блондина, который посмел еще и что-то ответить.
Угу, доброе, сестрёнка. Откуда вдруг такая забота?
Только первые буквы волшебного слова были произнесены. А именно сест.. как кулак  Эвана сжался, и рефлекторно он уже был готов занести руку и врезать Грину по лицу, со всей дури, со всей злостью, которая накопилась у него за эти дни и до сих пор не выплеснулась.
Он ненавидел всех Гринов, и даже если они были ему не родственники. Он ненавидел конкретно Даниэля, за то, что тот посмел вообще родится  на свет. Он ненавидел его за то, что он выглядел куда как беспечнее и беззаботнее, любимее и домашнее чем Эван, которому приходилось шататься по закоулком Лондона, бывать в районах, куда приличные люди не заходят просто так – разе что кому приспичило развлечься поэкстримальнее и поэкзотичнее.
-Подонок, - прошипел Эван, все еще сжимаю луку в кулак, а другая была готова выхватить палочку. Но он сдержался. Все таки здесь были и другие студенты. А вылететь из школы за пол года до окончания совсем не хотелось.
Пытаясь держать свой гнев в узде, Эван сел на ручку кресла, рядом с Грином, будто старый добрый друг.
Его кулак разжался и он положил руку на белые волосы Даниэля, такие шелковистые и мягкие. Длинные пальцы провели по волосам, будто он наслаждался ощущением, но это продолжилось не долго. Он сильно потянул за волосы парня.
-Ты и твои родители, скоты. Можешь передать им пламенный привет от меня, - он отпустил волосы Грина и встал с кресла.
Что за утро отвратное. Хуже не придумаешь. Ненавижу.
Ему было обидно, безумно обидно, что пока он пытался выжить в этой чокнутой семейке Лавэйтов, его родной брат тихо мирно жил в семье, которая по праву была его семьей. Осознавать, что по крови ты тоже Грин, что являешься частью этого любителя цветных прядок, было ужасно.
Эван просто не понимал, за что? За что его выкинули, бросили,  как котенка.
-Спроси у них, за что? – тихо сказал Лавэйт.
Подошла Ниада, похоже тоже не в духе.
-Нет,- ответил он девушке и слегка кивнув,  развернулся и направился в комнату – нужно было переодеться. Агрессия куда-то ушла.

Даниэль продолжал нагло разглядывать Лавэйта, с некоторым удовольствием наблюдая, как Эван выходит из себя. Грину безумно нравилось вот так вот просто, почти без усилий бесить его, была в этом и доля самолюбия, и доля мазохизма. Слизеринец уже не раз доводил все до драки, и сам же потом шипел от зудящей ссадины на щеке, или с раздражением рассматривал очередной синяк под глазом. Но дело того стоило, - усмехаясь думал про себя Дэн, немного болезненно, но искренни смеясь отражению в зеркале.
Вот и сейчас, всё по кругу. Грин перевел взгляд на сжатые кулаки Лавэйта, склонил голову чуть-чуть на бок, и вопросительно посмотрел на сокурсника, не пытаясь даже удержать усмешки на губах.
-Подонок, – Ну, понеслось. Даниэль вздохнул и отвел взгляд в сторону. - Какой есть. - холодно парировал блондин, и отвлекся на Ниаду.
- Привет. Ээмм, я закончил. Если хочешь, могу потом одолжить, хотя это такой бр-е-е-ед. - Грин споткнулся на последнем слове, сдавленно охнув от неожиданности. Черт побери, Эван! Стоило некоторых усилий удержать спокойное выражение лица, а вот уследить за произношением слов парень не успел.
Да подавись ты, придурок. Всему был какой-то предел, но почему-то сегодняшним утром поведение Эвана особенно НЕ понравилось, это было даже не забавно, не смешно, это раздражало.  Какого Мерлина он позволяет сказать что-то в сторону его, Даниэля, родителей? И, кстати говоря, подобное было не впервые. Складывалось впечатление, что Эван прямо ненавидел родителей Грина, видимо только лишь за произведения на свет самого Даниэля. У Лавэйта были свои родители, помешанные на чистокровности мизантропные ублюдки, ага.. но тем не менее, они были. И если они довели его когда-то до детской травмы, то Грину на это было как-то с высокой горы…
- У тебя комплекс неполноценности, Лавэйт? - этого будет достаточно, чтобы Эван остановился и  развернулся на 180 градусов. А пока, Грин не без удивления уставился на еще одну проблему, правда, уже более приятного характера.
- Ээмм.. - слизеринец рассеянно погладил не пойми откуда взявшегося кота, поднял голову и улыбнулся стоящей рядом однокурснице.
- Кажется да.
Слизеринка вдруг поспешно забрала пушистое животное с колен Грина, посмотрела на самого парня, что-то ответила ему и спешно удалилась в сторону спален девушек. Даниэлю показалось, или она была слегка смущена? С чего бы это, на седьмом-то курсе? Дэн слегка тряхнул растрепанной головой, убирая непослушную челку с глаз, и откинулся на спинку кресла. В любом случае было даже хорошо, что Ниада ушла, потому как стоило сейчас немного разобраться с этим кретином Лавэйтом, не при девушке же.
- Научись выбирать выражения, детка. - кинул он в сторону Эвана, про себя отмечая, что сейчас уже перегнул палку и завтра будет замазывать синяки на собственном теле. Плевать.
- И не хватай меня больше за волосы, право слово, как девчонка.

В принципе, Грин уже давно понял, что от мазохиста в нем ого-го, как много, потому даже не удивился своим собственным словам. Безрассудное желание взбесить Эвана порой зашкаливало настолько, что Даниэль забывал о собственной безопасности напрочь. Это было одновременно и чем-то диким, и потрясающим. Последнее - исключительно из собственного самолюбия. Казалось бы, стоит Грину и пальцами щелкнуть, как Лавэйт мгновенно превращается в настоящую фурию. Забавно-то как.
Сегодняшним утром недосып, наверняка, повлиял на разумность мыслей и действий настолько, что Даниэль даже подумать не успел над сказанным. А уж о последствиях тем более.
Блондин даже не сделал и попытки, чтобы увернуться. В этом, видимо, тоже было нечто противоестественное. Эван почти всегда бил одинаково, повторяющаяся из раза в раз тактика действий, и Грина порой подбивало разнообразить как-то это всё банальное.
Эвану не потребовалось даже и нескольких секунд, как челюсть Дэна как-то вдруг нехорошо совсем хрустнула. Абсолютно омерзительный, но одновременно и знакомый звук. Нет, что Вы, естественно Лавэйт не мог свернуть одним ударом кулака нижнюю часть лица своего однокурсника. А Даниэль почти удержал рвущийся с губ болезненный стон. Иногда забываешь, что ощущение боли всё же никуда не пропадает, точно так же, как и солоноватый привкус крови на языке. Благо, что сзади головы блондина сейчас была мягкая спинка кресла, потому хотя бы затылком Грин никуда не врезался.
Ха, Эван, какие нежности.
Почему-то хотелось рассмеяться, может быть с оттенком какой-то истерики - Дэнни даже предположить уже не мог по какой такой причине Лавэйт настолько "нежно" к нему относится. И всяческие попытки это выяснить заканчивались вот такими вот драками.
Слизеринец потер ладонью хрустнувшую челюсть, и насмешливо поднял взгляд на Лавэйта. О да, подмечено совершенно верно - говорить сейчас было особенно неприятно, если не сказать большего. Даниэль облизал выступившую кровь на губе и поднялся из кресла, на ходу толкая Лавэйта назад.
- И..это всё, на что ты способен? - говорить было больно настолько, что последние слова Даниэль проговорил почти скороговоркой, поспешно натягивая на губы жутко кривую усмешку. Оценив, что сзади Эвана сейчас небольшой стеклянный столик изумрудного оттенка, Дэн не заставил себя долго ждать, тут же вернув удар в личико сокурсника.
У Лавэйта, кажется, складывалось ошибочное впечатление, что некоторая худощавость Грина говорит о полнейшей его недееспособности, и в особо неприятные моменты жизни Дэн, подобно хрупкой барышне, вынужден спасаться бегством. Уже который раз доказывалось обратное, но Эван будто этого не замечал. А кровь, ссадины, синяки на лице тем временем залечивал не только Даниэль. Но Лавэйт же у нас сама упорность. 50 на 50, если парень сейчас свалиться на журнальный столик, и это было бы даже особо интересно, если бы Грин не отвлекался на то, что костяшкам собственных пальцев сейчас тоже вдруг стало больно.

Секунда, две и цепкие пальцы хватают за одежду, утягивая Даниэля вперед. Грин еще не до конца осознает, что происходит, и только чувствует, что ворот футболки больно врезается в кожу. О чем вы думаете, когда вас вот так, совершенно бесцеремонно, тянут в неизвестность? Да ни о чем. В первые мгновения в голове только паника. Вообще, это всё было предсказуемо, вот только Грин не учел факта, что Лавэйт схватится за его футболку, как за спасение.
Удержать равновесие, когда парень почти такой же комплекции, если не больше, слишком резко утягивает тебя вниз, практически невозможно. И Дэн не стал исключением из правил, падая прямиком на Эвана. Зеленоватого оттенка стол из толстого стекла почти способен выдержать вес Лавэйта, и даже вес Лавэйта и Грина вместе взятых. Но когда удар приходится немного под углом и с некоторой долей неожиданности, то любая мебель, мягко говоря, портится от подобного.
Даниэль свалился на Эвана, при этом театрально вскрикивая от неожиданности падения. Больно ударившись уже пострадавшей челюстью о плечо однокурсника, Грин зажмурил глаза и сдавленно застонал. Лавейт тем временем продолжал мертвой хваткой стискивать футболку Дэна, и легкие признаки удушения не заставили себя ждать. С усилием приподнявшись на локте, юноша оперся одной рукой о стол, а второй вцепился в пальцы Эвана.
Отпусти, удушишь же, черт. – только в мыслях, голос предательски не слушался.
После неудавшейся попытки разжать ладонь слизеринца, Грин дернул с силой ткань футболки в сторону, разрывая воротник и вздохнул поглубже. И только сейчас понял, что Лавэйт как-то не особо сопротивляется, Даниэль лихорадочно скосил взгляд вниз и получил в ответ гримасу боли, плохо вуалированную под раздражение. Можно было бы и так догадаться, что падение на жесткую поверхность с немалой высоты роста, только героям книг не доставляет никакого ущерба.
И в этот момент, под левой ладонью с характерным звуком по стеклу пошла трещина, затем вторая, третья.
Даже самый глупый хаффлпафец может догадаться, что через пару мгновений они оба могут полететь на осколки стекла, и будет большой удачей, если эти самые осколки не распорют кожу.  И ладно, если Грина это почти не заденет, а вот лежащему под ним Лавэйту придется совсем несладко.  А потом еще оправдываться в больничном крыле по какой такой причине Эван с размаху грохнулся на стол между диванами, чуть не умер, да еще и успел где-то заранее побить морду лица. Любая отговорка будет выглядеть более, чем смешной. Да и какой смысл выдумывать отговорки.
Замечательно, в более дурацкой ситуации тебе, Дэн, не приходилось еще бывать.
Единственный вариант, который вот так за пару секунд, может прийти в голову, то это только – великодушное спасение многострадальной спины Лавэйта от острых осколков толстого стекла.
- Аа.. чтоб тебя, Эван! – прохрипел Грин, обнимая того одной рукой за талию, а второй отталкиваясь от поверхности треснувшего уже стола. Давайте потанцуем, черт побери. В последнюю очередь Даниэль сейчас подумал о том, что делает, как делает, и вообще ради кого он прикладывает такое количество усилий. Невероятно удобный для написания эссе стол сейчас с треском свалился на пол, а Грин качнулся, удерживая равновесие самого себя и равновесие Лавэйта заодно.

Грин вообще не понимал, какого Мерлина он не убрал свою ладонь с талии Лавэйта сразу же. Какого Мерлина он вообще её туда положил - падал бы. Подумаешь, не удержал человек равновесия, всякое бывает. Но что сделано, того уже не изменишь, и ситуация, в которой он теперь оказался, не нравилась Дэну настолько, что впору было истерически посмеяться самому над собой.
Будь это не Лавэйт, Даниэль бы тут же спросил что-то из серии - ну как ты? все в порядке? НО. Это ведь был Лавэйт. И первое, что увидел Грин, часто-часто глотая ртом воздух от сбитого дыхания, это слишком уж хитрый для такой ситуации взгляд Эвана. Впрочем, у этого парня хитрым взгляд был почти всегда, в жуткой смеси с холодным расчетом или усмешкой. Хотя, сейчас практически сквозила какая-то ирония.
Замечательно. - хотел бы прошипеть Грин сквозь зубы и отойти в сторону. Но внезапно парень почувствовал, как чужая ладонь аккуратно ложиться на его талию и Эван несильно сжимает пальцы, удерживая Даниэля в объятиях. Можно было начать сразу же заикаться, бледнеть, или наоборот - ударить еще раз; кажется, Лавэйт не уяснил, что ему стоит держать свои руки подальше. Не смотря ни на какую логику, Даниэль не сделал никаких попыток оттолкнуть однокурсника с его руками и взглядами куда подальше.
Что ты делаешь?! - негласно, с шокированным взглядом.
Дэн, молча подчиняясь движениям, во все глаза смотрел на Эвана и старался привести в порядок сбившееся до этого дыхание. Что сделать особенно проблематично, когда тебя легким, но явно отточенным движением вдруг наклоняют назад, нависают сверху, так, что чужие волосы мягко касаются скул, и губы оказываются на расстоянии нескольких миллиметров от чужого шепота.
- Это ты его разбил. – парировал Грин, когда отошел от шока. Варианта было два: или Эван изобрел новый способ подтрунивания над Даниэлем, или он слишком сильно стукнулся головой о толстую стеклянную столешницу.
В любом случае это всё совершенно не нравилось Грину, потому что теперь поведение Лавэйта вдруг стало не настолько предсказуемым, как было до того.  Теперь Дэн поневоле чувствовал себя в какой-то западне, не зная, какой еще «фокус» выкинет Эван в следующую секунду. А слизеринец больше всего на свете не любил подобную неизвестность, лишающую контроля над ситуацией.
- Ты порвал мою футболку. – как бы между прочим Грин вспомнил о разодранной одежде, чуть оттянул пальцами рваный воротник, разглядывая получше сию картину. По сути Даниэлю было абсолютно наплевать на это, но ответить чем-то ведь нужно.
Блондин присел на корточки, собирая разбросанные свитки утреннего эссе - на удивление почти ничего не помялось. Собрав весь свой многострадальный труд, Дэн обернулся через плечо на Эвана и хмыкнул:
- Разве тебе не пора на урок?
Грину точно так же пора было на урок, но не в разодранной же футболке с подтеками крови туда идти. Ко всему прочему, это была защита у Грюма, и из-за опоздания проблем будет много больше, чем из-за простого непосещения. Поэтому первое, чем сейчас займется Даниэль – это переоденется во что-то более приличное, и попробует залечить кровоточащую губу. Впрочем, второе было даже приятно.

Говорят, делая добро другим, оно обязательно к тебе вернётся...ну и где же тогда моё невь*бенное счастье
Трейси нерешительно смотрела на дверь. С одной стороны надо было идти на урок, но идти одной не было желания. С другой, можно было прогулять и отсидеться в комнате, тихо жалея себя. Забиться в уголок, свернуться клубочком, какое заманчивое предложение.
Трейси уже зашла в комнату и привела себя в порядок. Переоделась, причесалась и умылась. И по времени она успевала. Но дело в одиночестве. Не хотелось как бэ. Трейс решила, что если она опоздает на столь глупый урок, ничего страшного не будет, поэтому она просто села в кресло и стала ждать. Хоть кого – нибудь.
Трейси разгладила складки на юбке и задумчиво стала гладить ткань. В голове был кавардак. По  идее, сейчас бы не плохо разложить мысли по полочкам. Первое, в сумке лежало зеркало Джулии, как бы его ей по наглее отдать. Нет, конечно, у Трейс была мысль разбить его, но она себя удержала. Она выше этого. Поэтому она просто подойдет и кинет зеркало Джулии. Второе, Трейси надеялась, что ее никто не видел. В каком виде она  добралась до комнаты. Это же ужас. Третье, как себя вести? Играть, будто бы ничего не было или обиженная совесть. Да, вопрос.
Если смотреть со стороны, то сидит девушка. Напряженная как струна, глаза немигают, руки что то рисуют на коленках, губы, что то неслышно шепчут. Через раз, вдох. Через два, выдох. Как какой то код. Азбука Морзе, будто бы.  Вдруг скрипит дверь, и девушка мгновенно поднимает глаза, смотря, кто вошел, какой то младшекурсник. Новичок. Ей становится неинтересно, и она снова уходит в свою иллюзию.