"Работа в Министерстве - что может быть лучше?" - задаются многие таким вопросом. Ведь в министерстве и хорошая оплата и место само по себе престижное. Как иожно жаловаться на эту работу? Нет, это не позволительно! Долорес Джейн Амбридж не любила многих вещей, но больше всего она ненавидела пренебрежение человека к своей работе. Эта женщина не просто тиран, она самый бескомпромиссный человек на всем белом свете. Нельзя указывать миру на его ошибки, если сам толком ничего не сделал для усовершенствования мира. Впервые за все годы своей службы в Министерстве, Долорес устала от работы. После того, как Пожиратели Смерти в открытую заявили о себе, Министерство было загружено работой. Сейчас уже наступила ночь, а Лора все еще не покидала своего кабинета. Она тихонько кружила пальчиков в воздухе, заставляя чайную ложку размешивать жидкость в ее собственной кружке. Она сделала себе кофе, чтобы хоть как-то отвлечься от сна. Перед ней, на рабочем столе лежали огромные стопки бумаг. Женщина не спеша что-то аккуратно вырисовывала на них своим огромным розовым пером. На столе у Долорес всегда был порядок. И пускай на нем даже громоздились стопки бумаг, они только предавали особой красоты кабинету Амбридж.
Перестав кружить пальчиком в воздухе, Лора немного отпила из своей чашки. Она сумела расслышать едва уловимые звуки из соседнего кабинета. Кажется, кто-то, так же как и Долорес не покинул рабочего места, это удивило Амбридж, ведь до сей поры, только она могла задержаться на рабочем месте на столь долгое время, так как она очень любила свою работу.
Женщина взяла несколько папок с бумагами, предназначенными для Перси Уизли. Министр просил заверить его кое-что, Амбридж само собой вызвалась на помощь. Лора тихоньку открыла свою дверь, затем закрыла ее на замок. Интуиция женщину не подвела - в кабинете Перси еще был включен камин из сети "Летучего пороха". Амбридж состроив счастливую гримасу, постучалась в дверь и не дожидаясь отклика вошла в кабинет Перси.
Ей на глаза попалась замечательная картина - трое сыновей Молли Уизли, в девичестве Пруэтт, воссидали в кабинете и задорно что-то между собой обсуждали. Амбридж обвела всех присутствующих гостеприимным, дружелюбным взглядом и пролепетала:
- Здравствуйте, Перси, Министр попросил заверить вас некоторые бумаги, - с этими словами Амбридж положила на стол парню небольшую стопку бумаг, - я, кажется, не вовремя? - Теперь она посмотрела на Фреда и Джорджа Уизли, - или я не помешаю... вашему "собранию"? - ехидно проговорила Амбридж и укоризненно посмотрев на Перси, присела на свободное кресло в дальнем углу кабинета. Таким образом, что можно было видеть всех и сразу.

Моральный монстр, как назвал Персиваля Джордж, держался стойко и с достоинством, изображая из себя непробиваемый камень.
Фред меланхолично дожевывал бутерброд, уже ни на что не надеясь. Они здесь впустую потеряли столько времени, но не сдвинулись ни на шаг, что было весьма удручающе.
- Ты прав, братишка, приличным людям давно уже пора заниматься приличными делами… - сказал он, подымаясь со своего места. Надо будет придумать новый план воздействия на старшего брата, какой-нибудь такой, что бы тот, наконец, всё понял, ну или хотя бы просто согласился им помочь.
В общем, на сегодня план был выполнен, Персик был доведён практически до нервного срыва и, казалось бы, ни что им уже не мешало уйти.
Фред пробубнил прощание сквозь набитый рот и направился к выходу, мечтая уже о том, как добраться до дома и отдохнуть… Хотя на самом деле мечты его были не такими невинными и прозаичными, и затрагивали не только дом, но и присутствие в нём Джорджа, но всё же они остались только мечтами.
Они уже почти добрались до выхода, почти уже были на свободе. Иногда Фреду казалось, что заходя в здание министерства они будто оказывались в чёрно-белом кино, всё становилось серым и тусклым, а стоило выйти на улицу и отойти на пару шагов, как вокруг всё вновь становилось ярким и наполнялось красками.
Грустно, конечно, но выйти из этой «сумеречной зоны» им выйти не удалось – на их пути встало огромное розовое пятно, именуемое Долорес Амбридж.
До последнего момента Фред искренне надеялся, что ему удалось слиться со стенкой, и она их не заметила, но нет, сегодня удача была не на их стороне.
Фред тоже хотел поздороваться с бывшей мучительницей, однако, вовремя подавился быстро проглоченным бутербродом и вместо приветствия отчаянно закашлялся, уткнувшись носом в плечо брата. Хотя «мучительница» это смотря, с какой стороны посмотреть, точнее смотря, чьими глазами. Для кого-то она и была таковой, а для неё «мучителями» стали Фред и Джордж. Сколько уж они «подарков» оставили на прощание любимой школе и в частности Долорес Амбридж, когда решили уйти.
Кашель близнеца медленно перешёл в смех и весёлое похрюкивание, всё так же уткнувшись в плечо Джорджу, как только речь зашла о кентаврах. Его искренне это всё веселило.
- А кентавры по вам соскучились, вы им наверное понравились… - сквозь смех произнёс он, пытаясь сделать лицо как можно более добродушнее и перестать так издевательски смеяться.
«Это министерство явно сносит крышу нормальным людям…»

Не хочешь услышать отказа – не проси (с) Д. Драйден.
Перси раздражённо переводил взгляд с одного близнеца на другого. Их присутствие поубавило его энтузиазм к выполнению своей работы. Сейчас ему хотелось только одного, снять очки в роговой оправе, вытереть их белоснежным платком, водрузить на свой нос и увидеть, что кабинет пуст и в нём нет его любимых братьев. Что всё это ему привиделось из-за постоянного недосыпа, что всё это плод его больной фантазии уставшего мозга. Но этого не случилось, он даже проделал операцию по чистке запотевших очков. Никаких результатов. Братья на месте и их ехидные улыбочки и ярко горящие энтузиазмом и воодушевлением глаза тоже при них. Игнорировать их была лучшая тактика, и он старался ей придерживаться, хотя временами мимика выдавала чувства Перси.
- Перси – суперзвезда анекдотов.
Очень смешно, - новое раздражение, но ничего боле, Перси держался и, похоже, у него это хорошо получается, раз уж его братья – весельчаки не бросают попыток уломать его. Знаете, это семейное, трудности всех Уизли заводят. По крайней мере, троих представителей этого рыжего семейства они явно заводят и подстрекают к тарану, на крайний случай, разумеется.
Перси совершенно спокойно слушал пламенную речь Джорджа, он даже не проронил ни слова и не повёл ни одним мускулом лица, когда его дорогой братец Джордж обвинил его в узколобости и напыщенности. Уизли даже позволил себе кривую улыбку. Ничего нового от своих драгоценных братьев по свою душу, он не услышал. Их что, заело, сто лет уже живём бок о бок, а они бросаются всё теми же словами. Может, на Рождество словарь им подарить, пусть хоть слова новые выучат. Он качал головой, его серьёзно взволновала проблема их необученности. Как бы ни было, но это его братья и их образование – первостепенная забота Перси.
Про далёкие перспективы он слушал краем уха, как и многие чиновники, Перси верил только тому, что видел, словам же не придавал особого значения. Я тоже могу прекрасно заливать, что продажа тонкодонных котлов принесёт огромную прибыль на западном рынке. Но это же не значит, что так и будет. Бизнес – сродни качелям, неизвестно, поднимут ли на вершину или же опустят на самое дно, из которого ты не сможешь выбраться. Собственно, из-за неопределённости он и не хотел, чтобы его братья занимались своим магазином. Перси не хотел, чтоб они разочаровывались и потеряли всё, что имеют, а он был уверен, что близнецы не устоят против тех же магнатов, к примеру. Это была своеобразная забота со стороны Перси, только он это не собирался признавать, поэтому и делал вид, что доводы братьев на него совершенно не действуют.
Он незаметно улыбнулся кончиками губ, почти неуловимо. Жизнерадостны, конечно. Не уж-то вы, действительно, думаете, что я не могу отличить одно от другого. Но вы меня просто не понимаете или не хотите понять. Мысленный монолог, слова не вырвались, он продолжал молча наблюдать за ними.
- Всем ясно, дорогой братец, что ты не соглашаешься, потому что не хочешь лишних сложностей…
Перси слегка кивал на каждую фразу Джорджа, он даже не думал отнекиваться. Да, это действительно было так, Перси не хотел сложностей.
Ни капли альтруизма, ну да, конечно. Он чувствовал себя странно, вспышки гнева закончились, осталась некая пустота и обида. Может, Перси заслуживал эти обвинения, но как младший помощник министра не выказывал альтруизма по отношению к своим братьям – близнецам, так и они не выказывали не только альтруизма, но и простого уважения к Перси, их старшему брату. Как говорится, яблоко от яблони не далеко падает, в нашем случае, яблоки недалеко друг от друга упали. Поэтому на последующем слове Джорджа Перси лишь красноречиво кивнул, показывая всем своим видом, что не он один ведёт себя не по-братски. Фред и Джордж тоже никогда не выказывали своей любви, как таковой к родне, скорее они устраивают всем не всегда невинные шалости, вспомнить даже Рональда, который теперь боится пауков. А ведь кто виноват? Наши сердобольные близнецы. Но Перси хранил молчание, оставив все свои мысли при себе. Если уж игнорировать, то игнорировать до конца.
Но сейчас он не выдержал. Ах, вот оно что.
- Так, ты, Джордж, готов ради своего магазина пожертвовать семьёй. Похвально – похвально, - едко откомментировал Перси, отодвинувшись от брата. Не сказать, что Перси был пай-мальчиком, он и сам совершил такую же ошибку, променяв семью на Министерство. Но Перси никак не ожидал, что Джордж выберет тот же путь. Джордж – Джордж, ты же лицезрел моё фиаско, зачем же наступать на те же грабли. Малыш Джордж – весельчак, жизнерадостный и позитивный никак не вязался с тем образом, который крутился теперь в голове Перси после слов самого Джорджа. Младший помощник министра очень редко в ком разочаровывался, но сейчас испытал именно это чувство.
Больше он не слушал Джорджа, а перевёл взгляд на Фреда и хотел понять, думает ли Фред также. Неужели я в них ошибся? Но Фред вёл себя по-другому, он не старался злить Перси, а говорил довольно-таки дипломатично и даже с каплей серьёзности. Перси внимательно выслушал доводы Фреда, нахмурился и взглянул на брата. Что творится у тебя в голове? Ты вовсе не так прост, как кажешься. И ты не особо похож на Джорджа. А может, это просто хорошо спланированный спектакль, а братцы? Он не мог понять, в какую игру они играют. Ведь если тебе что-то нужно, то ты уж точно не будешь унижать человека, от которого тебе это нужно. Или мои дорогие братцы просто не умеют вести такие разговоры! Видите же, бизнес не для вас. Пожалуй, в таком деле преуспели бы предприимчивые слизеринцы, но никак не мои дорогие гриффиндорцы. Слишком импульсивны и горячи, а здесь нужно хладнокровие.
Пребывая в своих мыслях, он забыл, что в кабинете находятся его неугомонные братья. Закатив глаза, он напыщенно фыркнул и откомментировал голодовку, которую ему решили устроить дражайшие братья.
- Дорогие мои, вы явно ошиблись адресом, я не Рональд, еда никогда не играла в моей жизни особой роли, - Перси широко усмехнулся и перевёл взгляд на пергамент, который лежал перед ним. Как он и ожидал, его братья не выдержали такого явного игнорирования и решили уйти. Перси, конечно же, обрадовался и даже не отреагировал на морального монстра, лоб больше не был нахмурен, а губы не являли собой тонкую полоску гнева и раздражения.
- Персик! – Перси по привычке сделал недовольную мину, но от последующих действий Джорджа он слегка опешил. Вот, наглец-то, лениво подумал младший помощник министра, не дотягиваясь до своей волшебной палочки. А братца уже сдуло. Но не успел Перси попрощаться с братьями, как вошла Она. Дама в розовом. Перси даже удивился, как он мог написать Рону, что она милейший человек. Молод был, да глуп. Проработав с ней бок о бок два года, Перси разуверился в том, что она чудесный человек, да и от её розового, который всегда присутствует в её одежде младшего помощника министра тошнит, ему всегда приходится сдерживаться, чтоб не показать, как же она ему со своим розовым осточертела.
- Здравствуйте, Долорес, - как всегда вежливо поздоровался Перси. Хотя, в трудолюбии ей не занимать, моя тёзка. Может, это и глупо, но ничего не поделаешь, эгоцентричность и самолюбие ещё никто не отменял. – Да, конечно, - младший помощник министра придвинул стопку бумаг к себе и тут же всё своё внимание перевёл на эту стопку бумаг. – Нет, мы как раз закончили наш разговор. – И тут же пошёл обмен любезностями между его братьями и Амбридж. Он посчитал, что разумнее будет не встревать. Взрослые люди, сами разберутся. И поток фраз действительно довольно быстро закончился. Амбридж перевела свой взор на Перси. И тут уже полился поток ругательств в огород Перси Уизли. Младший помощник министра возмутился необоснованными обвинениями и слегка порозовел даже от праведного гнева. Она ещё и угрожает. Ох, принесла же нелёгкая эту особу в мой кабинет. С женщинами он не спорил, не считал, что это что-то принесёт кроме истерики и потока ругательств с битьём посуды, поэтому посчитал своим долгом поступить как настоящий мужчина, выслушать, а затем просто выбросить всё сказанное особой из головы. За два года проведённых в Министерстве, он привык так себя вести, поэтому и сейчас было несложно провести ту же операцию. И Перси уже даже не помнил, что ему сказала эта «прекрасная» во всех отношениях женщина, которая уже выходила из его кабинета. Братьев тоже как ветром сдуло, не успела она закрыть за собой дверь. И Перси, вдохнув полную грудь свободы, принялся за стопку бумаг от Министра.

Рабастан ужасно не любил магглов. А министерство, из-за которого он не мог спокойно аппарировать, он не любил еще больше. Поэтому, лавируя между встречающимися ему людьми, он мог разве что только тихо материться, в надежде, что и тех и других когда-нибудь победит великий Тёмный Лорд, и вот уж тогда он отомстит им за всё!
Мысли о мести как-то придавали жизни более яркий смысл, помогая двигаться к своей цели всё ближе и ближе. А целью его в данный момент была небольшая маггловская католическая церковь, расположившаяся в одном из спальных районов Лондона.
Не то что бы Стэн неожиданно ударился в веру, но попасть туда ему было очень важно. Иначе, каким еще образом достать этого затворника Корела?
Церковь Рабастану сразу не понравилась. В детстве он читал, что по маггловским поверьям, ни ведьма, ни колдун не смогли бы спокойно находиться там. Смешные же они, эти обделенные интеллектом создания. Стен криво усмехнувшись, смело шагнул через порог обители божьей, доказывая проходящим мимо, что и колдуны могут спокойно проводить время в их этих священных стенах.
А внутри оказалось не так уж и плохо. Стен никогда здесь не бывал раньше, предпочитая общаться с Лайтом на нейтральной территории, подальше от привычного тому мира. Нет, тот был определенно хороший мужик, но Стен всё равно не понимал, зачем далась ему эта работа? Деньги можно было и другими способами добывать, ему ж не семью кормить, а торчать весь день в таком месте и выслушивать бредни кающихся магглов – то еще удовольствие. Нет, Корел определенно какой-то маньяк. Может, по ночами он расчленяет трупики маленьких детишек и ест их пальчики на завтрак? У всех маньяков всегда милые и приятные лица. Да взять хотя бы Лорда в лучшие его времена!
Остановившись посреди двух рядов длинных лавочек, Стен глубоко задумался. И что теперь делать? Он ведь не знал, где искать этого праведного.
- Эй, Лайт, выходи! – крикнул он несмело. Ну а что еще прикажете делать? Пойти самому искать ему в запутанных и пустынных коридорах этого неприятного заведения? Вот еще, чего не хватало. Учитывая географический кретинизм Рабастана, бродить он здесь мог до второго пришествия этого самого Христа, которого так ждут эти магглы.
Некоторые из немногочисленных посетителей недовольно посмотрели на Стэна, а одна бабушка даже шикнула на него. Да как она посмела?! Стен глубоко вздохнул и послал ей убийственный взгляд. А что еще можно было поделать? Хоть и маггла, но старушку ведь жалко.
Усевшись на самый край первой лавки, Рабастан набрал в легкие побольше воздуха и заорал:
- Корел, твою мать, вылезай из своей дыры!! – его это очень сильно всё бесило, хотелось даже порычать немного. Мало того, что отправили не пойми куда, так еще и привлекать внимания нельзя. А как его тут не привлекать? И на приближающуюся с грозным видом бабульку ему совершенно наплевать.

Бежать или не бежать? Вот в чем вопрос. Старушка приближалась так стремительно, а вставать с нагретого места не хотелось ну совершенно. Тяжелая дилемма предстала перед Рабастаном, и одному Мерлину известно, как бы она разрешилась, если бы от неугомонной бабульки его не спас взявшийся из ниоткуда Корел Лайт. Картина – «Не ждали». Или, точнее сказать, «Дождались».
Иногда Рабастан просто не понимал, как у Лайта получается быть таким… милым. Одним своим видом он внушал желание пойти и сделать что-нибудь доброе. Накормить сиротку там, или перевести старушку через дорогу. Но только не ту, которая смотрит на него таким злобным взглядом – полная противоположность приобнимающему ее Корелу. И где он так научился общаться с разъяренными бабками? Ну просто хоть мастер-класс бери.
Когда престарелая фурия удалилась в неизвестном направление (видимо, отмаливать грехи Рабастана), Стен вздохнул спокойно. Он здесь, он нашел Корела, и жизни его вроде бы ничего не угрожает. А значит, можно наконец-то расслабиться. Ну, по крайней мере до того момента, пока не надо будет возвращаться домой.
- И тебе доброго дня, Корел – Рабастан отвесил шутливый поклон.
- Прости меня, святой отец, ибо я согрешил… - тут он заржал. Ну, не умел Рабастан тонко шутить, что ж теперь поделать. Хорошо, что его шутки веселили хотя бы его самого…
- В сад? – Стен недоверчиво посмотрел на мужчину рядом с собой. Здесь еще и сад есть? В книгах важные разговоры часто проходили в саду, за неспешной прогулкой. Надо будет заложить руки за спину, пнуть какой-нибудь камешек и придать себе блаженный вид. Для создания атмосферы, так сказать. Настроение у Рабастана сегодня было очень странное. Да и как отказать, когда тебе так очаровательно улыбаются? Сад так сад.
- И это кто еще кого осквернил – я ваш храм, или он меня… - Стен действительно полагал, что заходить в такие заведения для чистокровного волшебника – практически ниже собственного достоинства. Он оправдывал себя только тем, что делал это из крайней необходимости, и ничего тут не поделаешь.
Тут он заметил нож в руке Керола и прикусил длинный язык. Лайт практически святой, конечно, но кто его знает, что ему в голову взбредет? Вот возьмет и порежет по старой дружбе, собирай потом себя по кусочкам.
- Ты это, нож то спрячь… Не буду я больше орать, так и быть… осторожно попросил Рабастан, выдав настолько честную и милую улыбку, насколько позволял опыт. Получилось слабовато, но он правда старался. Не его ведь вина, что тренироваться в Азкабане было не перед кем, а школьные навыки давно повылетали из головы. Это всякие тут, святые, могли столько лет, пока не было Лорда, ерундой страдать, а некоторые штаны протирали в Азкабане. Там, конечно, море рядом, почти курорт, но вот сервис все равно не тот, и горничные жутковаты. Уж как поцелуют, так поцелуют! Наверное, поэтому Рабастан последние годы растерял все желание целовать кого-нибудь, психологическая травма. 
- А! - вдруг вспомнил он.
- Я, собственно, что пришел то... - он не сдержал смешка. Надо же, видимо, от нервов совсем растерялся, что на него совершенно не похоже.
- Ты слишком давно не появлялся. Народные массы волнуются, как ты там, жив ли. Хоть бы сову прислал, всё такое... - Стен криво усмехнулся.
- Эти самые массы начинают подозревать, что ты просто отлыниваешь, пока все остальные трудятся в поте лица... - нагло соврал Рабастан. На самом деле, так считал только он один.

Внутри храма Рабастану понравилось гораздо больше, чем в саду. Хотя бы тем, что там не приходилось каждые пару минут ёжиться от хоть и легкого, но достаточно холодного ветра. На дворе не май месяц, а он запыхался, пока добирался до этого не забытого разве что Богом и парой прихожан места. То ли от морозного воздуха, то ли от всё еще от быстрого шага, горели щеки. Рабастан иногда жалел, что судьба сделала ему такую подлянку – вынудила родиться в этом Туманном Альбионе. Как же хорошо жилось людям в Италии, в Палермо, где солнце напекает макушку в любое время года. Или в Израиле, в Тель-Авиве даже сейчас можно не носить этих надоевших зимних мантий и наслаждаться погодой на берегу Средиземного моря. Мечты-мечты. Рабастан давно себе дал обещание, что как только власть Лорда восторжествует по всему миру, а самому Стену будет пора на пенсию, он обязательно купит себе большой дом и яхту на берегу теплого моря, и будет наслаждаться остатками жизни на одном из частных пляжей. Вот это будет жизнь! Если он сам доживет, конечно.
Вынырнув, наконец-то, из собственных мыслей, Стен снова вернулся к своему «барану». Ну не совсем барану, конечно, а священнику. Ну и да не совсем своему – чьему-то чужому. Но это уже были мелочи жизни, они Рабастана не волновали совершенно.
- Считают, да… - снова соврал Стен. Его то просто попросили не настойчиво напомнить Корелу, что неплохо бы совершать визиты вежливости, хоть изредка. Да и в ближайшее время намечается новое поступление в ряды пожирателей, которое должно быть протестировано и обучено. А кому доверить еще эту «ответственную» работу, как ни самым верным и смелым?
В розарии Стену не понравилось еще больше, чем в саду. Не любил он цветы, считая их проявлением какой-то глупой сентиментальности, и дарить их можно разве только женщине, и когда от нее что-то очень надо. Поэтому жест Корела, когда тот сунул ему в карман розочку, он воспринял не сильно приятно. Тут же вытащил из смял в руке, недобро поглядывая на друга.
- Кому это? – общих друзей у них было немало, но вот обзавестись женами успели считанные единицы. Лично Стен припомнить смог только своего брата и Малфоя. Но дарить Белле цветы вот так вот просто мог только сумасшедший, поэтому выбор оставался не велик.
- Да нужны ей твои цветы, подари ей золотое колье, она оценит. Только потом тебе придется бегать от разозленного Люциуса. – он нахмурился. А что, женщины-аристократки всегда падки на все блестящее и жутко дорогое. Воспитание, что поделать.
- Я то передам, но тебе всё равно надо в ближайшее время явиться. Задание есть, а кому еще поручить, если не тебе? – Стен честно пытался не вплетать в правду паутину лжи. Пока получалось не плохо, он не напридумывал множества несуществующих фактов, просто чуть приукрасил действительность и умолчал кое-что. Ну, кто его за это накажет? Разве что Бог, только вот он не существует.

Нарцисса медленно, как и следовало ее аристократическому положению, двигалась по узкой дорожке по направлению к огромному храму – ее наверное единственно любимому месту во всем магловском мире. Она бывала здесь часто, даже не обращая внимание на то, что находится в обществе, в котором не подобало бы находится – ее захватывала сама атмосфера таинственности и сдержанности, красоты и утонченности,  приближенности к чему-то высшему, вечному. Проходя под высокими сводами главного входа, она ощутила легкий трепет – впрочем, как и всегда, входя в это место.
Войдя в здание, Нарцисса хотела присесть на скамью одного из дальних рядов, но вдруг заметила в одном из окон храма, в саду, какое-то движение – присмотревшись, она с удивлением  обнаружила в одном из людей мужа своей сестры – Рабастана. Женщина несколько секунд отходила от шока – Лестрейндж в храме?  Для нее более понятным было бы известие о том, что мир перевернулся, чем то, что один из Псов может оказаться здесь. Рядом с ним, как она поняла, был Корел, ее давний знакомый, с которым она иногда беседовала во время своих визитов в храм, если конечно он находил немного времени – огромную часть его занимали прихожане. Оглядевшись вокруг и заметив на себе несколько заинтересованных взглядов  - Почему эта леди продолжает стоять? – она двинулась в сторону сада. Войдя в него, женщина на секунду была поражена – не каждый день увидишь такую красоту…Но она сбросила с себя восхищенное оцепенение и двинулась к своим знакомым. Они о чем-то разговаривали, перекидываясь недобрыми взглядами, и Нарцисса решила, от греха подальше, прервать их.  Осторожно подкравшись к Рабастану и Корелу, и до сих пор оставшись незамеченной, она быстро поправила и одежду и произнесла
- Здравствуйте, молодые люди – женщина слегка усмехнулась – позвольте поинтересоваться, о чем вы тут беседуете?
Женщина заметила лежащий на дорожке смятый цветок, и подняла глаза, вопросительно изогнув бровь – Что здесь происходит? - уже немного обеспокоено спросила она.

Цветы, солнечный свет, стеклянный купол, медленно падающие хлопья снега за стеклом и капельки крови. Что можно себе представить более прекрасное, более совершенное чем это зрелище. Со стороны оно, должно быть, завораживало как завораживает отклик света в витражных стеклах или танец тени от пламени. Закончив с раной и вынеся вердикт "жить будет", Корел поднял голову и встретился со взглядом Рабстана. Испуганный, удивленный, удивленный и настороженный, бывший одноклассник был готов кинуться с рычанием на священника ровно в той же степени как с воплями от него. Тонкие губы Корела медленно, но верно расползались в улыбке, он честно сдерживал ее, из-за чего подвижная мимика на лице рыжего святого выглядела так живо, что любому увидевшему его в этот момент тоже было не сдержать ответной улыбки.
- Значит задание... - он кашлянул и закусил губу, хрюкая в смешках, - Кхем, задание это хи... это хи-хи... это серьезно. И в чем же его суть?... О, ангелы, Нарцисса... - снизошедшая на грешную землю белокурая бестия была словно подарок судьбы. Последний раз Корел видел это божество... ну очень давно. А если не считать общий корпаративных сборов, то совсем в доисторические времена.
Она всегда появлялась неожиданно, словно спускаясь в этот мир что бы еще раз взглянуть на его ничтожных обитателей, позволить увидеть лишь край ее одежд, ускользающий в пелене лондонского тумана и снова исчезнуть. Всегда печальная, бледная и прекрасная. Эта леди заставляла чаще биться даже сердце священника и даже магглы не сомневались что она не принадлежит их миру.
- Если ты не с мужем, то я бы хотел срезать для тебя несколько самых прекрасных роз, - быстро выпалил Корел в противовес "осторожным прощупываниям почвы" в этом направлении со стороны Рабстана, - Мы как раз спорили о том любишь ли ты розы и он... - священник в сутане и с четками как первоклашка жалующийся маме на стершего брата и с той же мимикой на лице указал на Лестрейнджа, - сказал, что таким как ты мои цветы не интересны.

Рабастан возмущенно посмотрел на Корела, когда тот захихикал. Нестерпимо захотелось ответить ему подзатыльник, но он взял себя в руки и стерпел. Не хорошо взрослому мужчине, такому солидному, да еще и аристократу, вести себя как малолетний болван. Родители бы не одобрили, заставили бы весь день заниматься какой-нибудь ерундой, типа читать книги о чести, важности чистоты крови и прочую ерунду, которую Стен к одиннадцати годам знал уже наизусть. Воспитательный эффект был у них шикарный – баловаться и вести себя недостойно не хотелось в ближайший месяц точно, пока эффект не проходил и все страдания не забывались.
- А суть его тут я тебе говорить не собираюсь, мало ли, вдруг тут шпионы вокруг! – буркнул Стен, демонстративно огляделся, как бы выискивая шпионов.
- Как там говорил этот идиот Муди? Чё-то там… Не помню, вобщем. – Стен поморщился. Воспоминания о Моуди были не самые приятные, с помощью них патронуса точно не вызвать. В свое время этот аврор много попил крови у них с братом. Собственно, он их и засадил в этот чёртов Азкабан. Ничего, они с Руди ему еще отомстят! Положат его на соседнюю кровать к семейке Лонгботомов. Стен даже не сдержал злобную усмешку – настолько ушел в мечты и воспоминания.
- И вобще, заходил бы почаще – знал бы все новости. А то если будешь ждать, пока тебя Лорд позовет, так можно и всё интересное пропустить. Придёшь – а там уже вобще бардак. Вот так вот, сидеть в своих церквях то! – Стен, чтобы показать всю степень его возмущения, даже ткнул Корела в лоб указательным пальцем.
Слова Нарциссы, что Люциус не посвящает ее в дела, изрядно удивили Стена. Он всегда думал, что Люциус не скрывает ничего от своей жены, ведь раньше та была осведомлена о всем происходящем не меньше, чем другие. Может, просто делает вид? Скорее всего, эти Малфои те еще хитрюги, никто знает, что у них на уме.
За что можно любить розы Рабастан честно не понимал. Ну да, красивые вроде как, пахнут приятно, всё такое. Но чтобы восхищаться ими каждый раз, зачем это? Сорвал, поставил в вазочку и пусть стоят, радуют глаз таких вот барышень и впечатлительных романтиков как Корел. Нет, ведь стихи им пишут, картины рисуют, хвалебные речи говорят. И все женщины прямо тают, если подарить им букет роз. Как это банально, честное слово. Можно только из принципа не любить их, потому, что всем нравятся. Но, наверное, просто у него не настолько тонкая душевная организация, чтобы оценить всю прелесть этих цветов. Как ему казалось, это к лучшему.
- Ну давай, Корел, теперь Нарцисса тут, подари ей свой букет, осуществи мечту… - съехидничал Стен. Он уже отошел немного от своего шока, возвращаясь к нормальному состоянию.
- Обещаю не говорить ничего Люциусу – с честным лицом соврал Стен.

Цветы...У нее было не слишком романтичное настроение, но какой женщине не понравится когда ей пытаются сделать приятное? Нарцисса слегка улыбнулась и приняла букет.
- Ты не замерзла? - спросил у нее Корел, чуть смутившись
- Ничуть - ответила Нарцисса. - Это природа холодеет от меня, а не я от нее..
Рассматривая подмерзшие бутоны роз, она перебирала стебли тонкими бледными пальцами, думая о чем-то своем, мыслями находясь наверное слишком далеко от этого места. Рабастан смотрел на нее довольно неодобрительно, будто подозревал в чем-то. Он обещал Корелу не говорить о его поступке Люциусу, но разве это имело значение? Последнее время мужу было абсолютно плевать на нее - что она делает,где она бывает, с кем она бывает... Нарцисса легким движением головы откинула волосы назад и будто бы стряхнула с себя тягучие мысли. Заметив на себе восхищенный взгляд священника, она немного смутилась - они будто вернулись в детство, со всей его стеснительностью, неопытностью и страхом перед чем-то более новым.
- Я вам не помешаю? Или мне удалиться на время, пока вы будете беседовать? - Нарцисса подняла бровь, явно понимая, что ответов последует два, и они будут также различны, как и сами отвечающие. Продолжая задумчиво водить по стеблям, она неожиданно наткнулась на шип - по тонким белоснежным пальцам медленно оставляла след тонкая струйка теплой алой крови. Слегка искривив губы в болезненной улыбке, Нарцисса взглянула на пальцы и неожиданно ей в голову пришла интересная мысль - она подняла руку и остановила ее над одним из особо красивых бутонов, наблюдая как капли крови медленно падают на нежные белые лепестки. Восхитившись образовавшейся красотой, она убрала руку от бутона и осторожно растерла кровь между пальцами.

Корел передал букет с рук на руки и улыбнулся Нарцисса, все же решив для себя, что даму нельзя держать на холоде. Где-то он читал, что для девочек это плохо. А значит надо было заманить ее под крышу собора. Но как? Да и собственно чем заманивать? Памятуя образы поместья Малфоев, Корел был уверен, что порог его кельи Нарцисса не переступил даже под угрозой расстрела перезрелыми помидорами. Задавшись этой вселенской и чисто мужской задачей - затащить девушку в спальню, Корел упустил тот момент, что миссис Малфой уколола палец и теперь по ее белоснежной, подобно крыльям ангела, коже текет рубиновая капелька.
- Нарцисса, осторожнее, - прозвучало слишком запоздалое предупреждение, - Корел вышел из теплицы, обойдя Рабастана и набрал горсть снега. Это позволило ему пропустить сей странно красивый момент окропления лепестков розы кровью. И вернувшись обратно, Колин взял ладонь женщины и  опустил ее пальцы в пригоршню снега. В горячих как огонь руках Корела снег таял с невероятной скоростью и вскоре у их ног была только талая лужица, - И все же, я думаю нам стоит вернуться под крышу моей скромной обители, - тихо сказал священник и вывел Нарциссу из теплицы.
В считанные секунды он был уже напротив Рабастана, даже дверь розария не успела захлопнуться. Дурачливо и до умиления весело Корел показал его язык, скосив глаза к переносице.
- А мужского мне можно? Ревновать вредно, - быстрым движением он обнял друга за шею и растрепал его аристократическую прическу, - Чудак ты на букву "м", - добродушно и весело заявил Корел и вышел с ним на улицу, - Я думаю, нам необходима живая вода... Я ща за пивом сгоняю.

Стоять Стену надоело уже примерно пять минут назад. Возникло стойкое желание опустить задницу на какую-нибудь теплую поверхность. Да хоть на ту лавочку в зале, в котором он ждал Корела. Но, осмотревшись, он пришел к выводу, что в его положение всего два выхода – либо терпеть, либо усесться прямо на землю. Из двух зол он выбрал меньшее и остался стоять, но скорчил такую недовольную рожу, какую только смог.
Слова Стена остались проигнорированы Корелом, но вот Нарцисса почему-то разозлилась. И что он такого сказал? Он же не ее обвинил в развратных намерениях, а лишь сказал, чтобы Лайт не приставал к ней, ибо ему нельзя.
Стен лишь поморщился, услышав ее комментарий. Мнение этой женщины его совершенно не волновало, а ее вопли лишь вызывали раздражение. Очень хотелось сказать что-то очень нехорошее, но он сдержался.
- О, извини меня, презренного, великая Богиня! – он отвесил шутовской поклон женщине.
- У тебя же нет женского тела, ты просто сгусток прекрасной души, и всё. Как я мог связать тебя с этим жалким человеческим понятием? – он театрально прикрыл глаза ладонью, словно сильно раскаивается в своем поступке.
- Да и все женщины продажны, моя дорогая. Нужно лишь найти цену… И что это еще за «посмел»? Думаешь, если твой муж так близок к Лорду, тебе всё можно? Ошибаешься. - Здесь он уже усмехнулся и отвернулся от аристократки.
- Поэтому, мой друг Корел, цветочками ты тут не отделаешься, а денег у тебя не так много, как у Люциуса. Тихо терпи и помогай себе сам. Если хорошо попросишь, я могу облегчить твою учесть… - он хитро подмигнул товарищу и попытался увернуться от объятий Лайта, но неудачно. Через пару секунд он уже приглаживал волосы и ворчал что-то себе под нос. Судя по всему, не очень цензурное.
- Сам ты кулич! – обиделся он, но объятий не освободил и вышел вместе с Корелом в сад. Не серьезно, конечно, но не мог же он просто так этого оставить? Но заявление о пиве его немного успокоило, на счет выпить Рабастан был всегда рад. Хоть и предпочитал он больше коньяк, виски и вино, но когда их нет, пойдет и пиво. После Азкабана Стен мало привередничал.

- Да и все женщины продажны, моя дорогая. Нужно лишь найти цену… И что это еще за «посмел»? Думаешь, если твой муж так близок к Лорду, тебе всё можно? Ошибаешься.
- Рабастан, если вы сейчас не замолчите, Милорд не досчитается одного своего хоть и бесполезного, но все таки пожирателя... - холодно протянула Нарцисса, удостаивая своего собеседника презрительным взглядом - Не судите по себе и не вталкивайте всех в одни рамки. И мне не все можно. Но и вам дозволено не все, не забывайте об этом. Уважайте женщин - проговорила Нарцисса и додумала про себя - иначе наживете себе слишком беспощадных противников. Решив не порочить своей репутации, она не стала связываться со Стэном - что бы ей это дало? Всех их учили не отпускаться до уровня хамов и не обращать внимания на насмешки и хамство других. Но также их учили и самим уважительно относится к людям, но Рабастан видимо пропустил этот пункт. Высоко подняв голову, она взглянула на Корела, который смотрел на нее чуть восхищенным и каким-то отстраненным взглядом и в мыслях был явно далеко от сада. Нарцисса чуть приподняла кончики губ, и тихо поинтересовалась - Ты кажется вел нас куда-то. Корел, ты с нами? - женщина мягко взглянула на священника - для него она могла сделать исключение из своей постоянной холодности.

С каждым словом глаза с блеском солнца и невинности округлялись все больше и больше. Корел понимал, это война. Вот именно сейчас и начнется. Нарси женщина вспыльчивая, Рабастан так просто распиз... разгильдяй без тормозов. Половину Лондона они вынесут не заметив, а если попытаться вклиниться между ними...безопаснее было бы Лорду на трон кнопку подложить.
- Стен... Стан, замолчи... - Корел покосился на друга, который так витиевато и образно подписывал смертный приговор всему магическому Лондону. Кто знает что начнется устрой они дуэль посреди мира магглов. Хотя как кто знает, авроры точно будут знать что делать и тогда... Лучше не думать о том, что тогда, - Стен, заткнись! Стен, твою мать!
Корел развернулся и схватил друга за грудки, хорошенько тряханув. В его лице была не злость, а невысказанная обида как у отца на сына, который вместо уроков разбил окно соседу - и отругать надо и жалко, свой. Крепко сжимая в кулаки ткань, священник притянул Рабастена к себе и замер в паре сантиметров от его лица и можно было поклясться, что раздается тихое рычание. Белый снег медленно ложился на черную сутану и слегка колыхаемые ветром мягкие рыжие волосы священника, картина могла бы показаться очень милой, если бы не взгляд Корела. Уверенный, четкий, жаждущий справедливости... вот примерно с таким взглядом священник обычно и убивает... нет, простите, карает неверных.
- Ах ты... - прервавшись на полуслове, Корел глубоко вздохнул и отпустил Стена, после чего обернулся к Нарциссе и поклонился, - Простите меня, моя леди. Если бы вы не пришли сюда навестить меня, за что я уже неимоверно благодарен и счастлив, то не услышали бы столь скверных речей моего друга. Это неприемлемо и он не понимал что говорил, убогий, что поделать, несчастный человек. И сейчас, я боюсь, настало время нам проститься, я должен удалиться. Но я буду очень рад увидеть вас снова. Еще раз извините...
Корел положил руку на плечо Лестрейнджа и сжав его, повел к себе в келью, где в пороге, пока не видит никто из коллег, позволил себе роскошь, и задрав подол, отвесил смачного пинка. Дальнейший диалог проходил за закрытыми дверями, но он был таким громким, что отдельные слова и выражения были слышны даже в саду.
- Ах ты распиз... мудае..., ...ёб твою мать! Ты какого ху... меня подставляешь, залу... ты блестящая. Это тебе Храм Господний или притон выбляд...? Я кто, отец святой, за грехи твои ...ядские у распятья расху... или хер собачий? А она ...ядь подзаборная, пиз... на улице торгующая или леди распрекрасная, выбл... белокуроко породившая? А ну ..бло заткнул ...уем и быстро извинился за свою грубость перед миссис Малфой!
Серебристый и прекрасный голос, которым священник читал прповеди и пел красивые мелодичные песни, голос, который заслушивались прихожане и все знакомые гремел сейчас так. что случайно проходившие мимо двери шарахались по стенкам и крестились на всякий случай. Собственно крестились они от выражений, но Рабастан видел несколько иначе все. Витиеватость выражений и столь красноречивое сложение слов невероятно шло Корелу, а с его грозно и наставительно гремящим все же прекрасным голосом это выглядело еще и сексуально. Внушение не вызывало раздражения, обиды или злости, им, скорее наоборот, можно было заслушаться.